Поцелуй чернокнижника - Тиффани Робертс Страница 65

Он опустил руки ей на бедра и поднял ее со своих колен, повернув лицом к себе. Она развела ноги в стороны, оседлав его, и обняла руками его шею. Меррик посмотрел ей в лицо. Ее щеки пылали от страсти, блестящие глаза были полуприкрыты, губы приоткрыты от быстрого, неглубокого дыхания. Песня ее маны лилась высоко и сильно, переплетаясь с его, исходя из каждого дюйма ее восхитительного тела.

Упершись коленями в диванные подушки по обе стороны от Меррика, она нависла над ним. Ее глаза повторили мольбу, которую она произнесла мгновением ранее: просто займись со мной любовью.

Меррик убрал одну руку со своего бедра и обхватил член у основания. Он наклонил ствол так, чтобы прижать головку ко входу в ее лоно. Медленно, очень медленно, она опустилась на него. Рука Меррика вернулась на ее бедро. Ему потребовалось все его мужество, чтобы не притянуть ее к себе, не толкнуться и не погрузиться в теплое, влажное лоно. Внутренние стенки обхватили его член, и он застонал, когда Адалин приподнялась и опустилась обратно, погружая член все глубже и глубже, пока не села на него полностью.

Он крепче сжал руки на ее бедрах и прижал ее к себе, запрокинув голову назад, борясь с огромной волной давления, угрожающей заставить его пролить семя. Адалин опустила одну руку ему на плечо и провела ею вниз, к груди. Она снова провела ею вверх, вдоль его шеи, и обхватила подбородок. Волосы Адалин коснулись его кожи, когда она наклонилась вперед, чтобы прижаться губами к его рту.

Подняв руку, чтобы зарыться пальцами в ее волосах, он притянул ее к себе еще глубже в поцелуе. Ее губы без колебаний раскрылись, и он скользнул языком между ними, встретившись с ее языком в танце, который идеально соответствовал их переплетенным песням маны.

Адалин приподнялась и опустилась, повторяя движения снова и снова. Она тихо застонала ему в рот, не прерывая поцелуя, даже когда ее темп увеличился. Каждое движение ее лона доставляло Меррику удовольствие и вызывало волнующие вспышки магии, усиливая энергию, растекающуюся по его коже, но он ощущал ее возросшую яркость только сквозь закрытые веки. Теперь его миром была Адалин — ничто другое не имело значения, кроме ее вкуса, ее ощущения, ее запаха.

Мышцы Адалин напряглись, дыхание участилось, и ее охватила внезапная дрожь. Ее лоно сжалось вокруг него. Песня ее маны достигла крещендо, и ногти впились в его кожу. Маленькие уколы боли только усилили удовольствие Меррика.

Снова обвив руками ее бедра, Меррик взял ситуацию под контроль, продолжая то, что она начала, ускоряя темп. Он потянул ее вниз, навстречу поднимающимся бедрам, немного жестче с каждым толчком, и она вскрикнула ему в рот, содрогаясь от блаженства.

— Меррик, — выдохнула она между стонами, обвивая руками его шею и прижимаясь к нему.

Он стиснул зубы и боролся с неизбежным взрывом внутри себя, изо всех сил стараясь удержаться, продолжать двигаться, продлить это как можно дольше — он никогда не хотел, чтобы этот момент, эта близость заканчивались. Но из-за движений ее тела и силы ее песни маны у него не было ни единого шанса.

Даже с закрытыми веками, когда он достиг оргазма, все вокруг озарилось ярко-синим светом. Давление, которое нарастало в нем большую часть дня, наконец лопнуло, и его тело задрожало от силы этого. Наслаждение захлестнуло его разум, уничтожив все разумные мысли, оставив только чистое ощущение. Кончики его пальцев вдавились в плоть ее бедер, спина выгнулась, и он издал неровный, отчаянный рык, извергая в нее свое семя.

Наконец Меррик откинулся на спинку дивана. Адалин обмякла на нем, положив щеку на руку, ее мягкие губы прижались к его подбородку. Их прерывистое дыхание постепенно выровнялось, и жар, исходивший от тел, немного угас. Затянувшееся удовольствие проходило медленнее, каждого крошечного движения ее лона было почти достаточно, чтобы вернуть его к действию, но он не позволил себе пошевелиться. Это была еще одна часть близости, которой он жаждал, — держаться друг за друга до конца, когда тела, сердца и души все еще были связаны.

Она сделала глубокий вдох и выдохнула с тихим, довольным урчанием.

Его собственное довольство было нарушено, когда в голову пришла неприятная мысль — этот момент может стать последним, который они проведут вместе. Любой момент, начиная с этого, мог стать последним. Судьба привела к нему Адалин, и судьба заберет ее, когда ей заблагорассудится, с предупреждением или без него.

Если только Меррик не изменит ее судьбу.

Меррик рассеянно провел пальцами по ее спине. Она воспротивилась, когда он в последний раз поднял эту тему, и с тех пор они избегали этого. Так все было счастливее, но он знал, что это маячило, темное и зловещее, в ее сознании, точно так же, как и в его. Меррик понятия не имел, сколько времени у нее осталось, но он остро осознавал, что оно тает с каждым мгновением.

— Что, если бы был способ исцелить тебя, Адалин?

Ее тело напряглось.

— Меррик, не надо. Не порть это.

— Если не сейчас, то когда? — требовательно спросил он. — Я должен ждать, пока не станет слишком поздно?

Она отстранилась от него и соскользнула с дивана. Прохладный воздух обжег его кожу — его теперь обнаженный член — с арктической силой. Как бы он ни сожалел, что затронул эту тему в данный момент, как бы опустошенно и одиноко он ни почувствовал себя внезапно — отступать он не собирался. Им нужно было обсудить это. Нельзя оставлять невысказанное, словно тень, таящуюся между ними.

Адалин схватила свою рубашку и натянула ее через голову.

— Это должно было оставаться просто сексом, — тихо сказала она.

— Это никогда не было просто сексом. Мы оба это знали.

— Большего быть не может.

Его ноздри раздулись от тяжелого выдоха, и он стиснул челюсти, прежде чем вскочить с дивана на ноги. Он сократил расстояние между ними и схватил ее за плечи.

— Не говори, что этого не может быть, когда это уже есть. Отрицание правды ее не изменит, Адалин.

Черты ее лица напряглись, и она встретилась с ним взглядом.

— Ты точно так же отрицаешь правду, Меррик.

Он выдержал ее взгляд, не в силах сдержать бурлящие эмоции, многие из которых были слишком сильными и беспорядочными, чтобы разобраться.