Я твоя пленница - Алёна Рю Страница 61

– Раньше здесь устраивали поединки между собаками, – объяснил Орвел. – Знать делала ставки и так развлекалась. Но при императоре Августине II бои запретили из-за… – он усмехнулся, – бесчеловечного отношения к животным.

Ага, а значит, к людям так относиться человечно!

– На собак я бы точно не смогла смотреть, – сообщила я, картинно закатывая глаза.

А смогу ли я наблюдать, как Алтимора бьют? Нет, я слышала, что последние недели он много тренировался как с мечом, так и без. И вообще он был в прекрасной форме. Но одно дело упражняться, а другое – биться на самом деле.

Неожиданно вся затея, весь мой план показались мне безумными и чудовищно глупыми. Что, если Ал вообще ничего не выяснит? Откуда бойцам, которых держат в рабстве, знать, где собираются повстанцы? Кабы они знали, то уже, наверное, сами бы сбежали. Нет, надежда, конечно, есть. Земля слухами полнится. Но если нет? Что, если все зря?

Я заставила себя перестать об этом думать, чтобы Орвел не заметил моего волнения. Но, по счастью, он сам отвлекся на объявление первого поединка.

На арену вышло двое крепких молодцов в одних набедренных повязках и ошейниках. Зрители принялись делать ставки. А Орвел стал рассказывать, кто из рабов откуда. Оба оказались завсегдатаями Собачьей Ямы. И теперь было понятно, почему у одного сломан нос, а у второго не хватает передних зубов.

Неужели и Алтимору так достанется? Я бросила короткий взгляд на Кириана. Он держал ладонь на эфесе меча, но, заметив мое волнение, чуть приподнял ее в немом жесте «спокойно».

Да, от моего спокойствия зависит успех всей затеи. А может, и жизнь принца.

– Ставки сделаны! – объявил Орвел.

Мужчины в яме встали напротив друг друга, и когда распорядитель крикнул «Бой!», бросились друг на друга. Оружия им, слава богам, не полагалось. Иначе это совсем была бы кровавая баня, и не знаю, высидела бы я хотя бы первый поединок. Но и на кулаках драка оказалась жестокой. Колотили поединщики друг друга с чувством. Пока один из них не рухнул на песок, этих самых чувств лишившись.

Орвел объявил победителя, а затем следующий бой. В перерыве он позвал слугу, и нам принесли поднос с фруктами. Я заметила, что и на трибунах многие перекусывали. Не знаю, как можно есть в такой обстановке, но вслух я, конечно, высказываться не стала.

После первого поединка пошел второй, а за ним третий и четвертый. Дрались как опытные бойцы, так и совсем юные. Разного возраста и телосложения. Так что порой казалось, что это и не поединок вовсе, а избиение слабого сильным.

Я собрала волю в кулак и держалась, как мне казалось, вполне хорошо. Во всяком случае, Орвел не подавал виду, что что-то заподозрил. Пока на арене не появилась последняя пара.

Алтимор, все еще сутулый и изображавший из себя зеленого юнца. А против него настоящий амбал. Высоченный мужик с бритой головой и таким угрюмым выражением на лице, что только детей пугать.

– Я убью тебя, – прорычал он, ткнув в принца пальцем. – А потом разорву на кусочки и сожру.

От такого заявления публика востороженно взревела, а я вжалась в скамейку.

Эор и северные боги, помогите ему!

Глава двадцать четвертая. Яма. Часть II

– А ваш боец хорошо сложен, – заметил Орвел. – Вы уверены, что он так уж бесполезен?

– Я его из-за этого и купила, – мне пришлось сочинять на ходу. – Но в том, для чего он мне нужен, он оказался совсем никчемным.

Глаза распорядителя блеснули.

– Понимаю, – проговорил он с лукавой улыбкой и объявил уже публике: – Ставки сделаны!

После команды «Бой!» амбал ринулся на принца. От первой атаки Алтимор увернулся, и публика засвистела. Здоровяк снова рванул вперед, и принц снова отскочил в сторону.

– Дерись, как мужчина! – прокричал кто-то.

Мое сердце сжалось, и я забыла, что надо дышать. Нет, это была идиотская затея. С самого начала не надо было ее поддерживать. А наоборот, уговорить принца придумать что-то еще. Его же сейчас сомнут.

Здоровенный кулак пронесся над его головой, но на этот раз Алтимор не только увернулся, но и нанес свой удар амбалу в бок. Тот даже не поморщился.

– Он весьма ловок, – заметил Орвел. – Не думал, что продержится так долго.

Идея представить Алтимора как слабака принадлежала Кириану. Он рассуждал так, что если женщину и пустят в Собачью Яму, то только как легкую добычу для хищников. Наивную дуру, которая не понимает, как что в мире устроено.

– Откуда вы оба столько знаете об этом месте? – не выдержала я тогда.

– Хейнс заставлял меня водить Ала на бои, – ответил Кириан.

– Чтобы вырастить из меня мужчину, – с горькой усмешкой добавил принц.

И вот теперь он сам участник боя…

Здоровяк снова промахнулся, и принц нанес ему два удара в живот и в грудь. Только со стороны это выглядело как то же, что молотить диванные подушки. Толку никакого.

– Помни, тебе сначала надо нащупать его слабость, – наставлял Кириан принца сегодня утром. – А потом выработать победную стратегию.

У этого амбала такое впечатление, что не было слабости. Он и боли-то не чувствовал.

– Брут – ветеран Собачьей Ямы, – с гордостью рассказывал мне Орвел. – Но я всегда ставлю новеньких против него, чтобы сразу стало понятно, на что они способны. И ваш бесполезный раб не так уж плох.

– Боюсь, как бы ваш Брут его не убил, – тихо ответила я.

Орвел криво улыбнулся. Как Алтимору предстояло нащупать слабость противника, так и мне нужно было не выдать свою.

– Это Собачья Яма, миледи, – ответил распорядитель. – Здесь может случиться всё. И выставляя бойца, вы на это соглашаетесь.

Да уж…

Похоже, Алтимор выбрал стратегию изматывать противника и наносить пусть редкие, но меткие удары. До головы он не дотягивался, но когда мог, бил в живот и грудь. Не знаю, получалось ли у него случайно, или он продумывал атаки. Но мне показалось, что амбал начал двигаться медленнее.

– Так где, говорите, вы его купили? – спросил Орвел.

Алтимор начинал интересовать его все больше. Если вначале придуманную легенду он толком не слушал, то сейчас принялся уточнять, а что за работорговец, сказал ли он, откуда именно раб и как к нему попал.

Все эти детали мы продумали еще дома с Кирианом и принцем, но сейчас я так нервничала, что всё в голове путалось. А потому отвечала коротко и неохотно, стараясь не выдать себя еще больше.

– Вы так переживаете за него, –