Леди, охранник и кусочек ткани - Екатерина Началова Страница 6

— А вот такую высокую птицу я готова слушать, как бы она не пела, — заметила она. — Он может даже вопить как павлин. Обещаю хвалить эту птицу.

Все согласно качнули головами.

— Он совсем не вопит. Очень приятный голос, — сообщила Ровена. Мысленно она досадовала, что вообще заговорила о соловьях и радовалась, что разговор удалось направить в более практичное русло.

— Кто он? Чем он занимается? — деловито вступил отец.

— Герцог Алойзиус, — не без гордости отчиталась Ровена, повернувшись к нему. — Он из рода Длиннохвостых, с юга.

— Герцог! — бабушка не удержалась от восклицания, в котором ясно слышалось максимальная степень одобрения.

— Хм... Возможно, я что-то о нем слышала... — осторожно заметила мама.

— Это те Длиннохвостые, что с длинными хвостами? — уточнил кузен.

Ровена вспомнила длинную, тщательно заплетенную косу Алойзиуса.

— Да. Сказал, что у него семейное дело, не уточнил какое. Что-то связанное с выращиванием...

— Очень может быть. На юге тепло, хорошие урожаи, — подтвердил кузен.

— Да... — со смешком согласилась Ровена.

С долей презрения посмотрев на родственника, в очередной раз сообщившего очевидное, бабушка облегченно выдохнула. Горячий выдох старой драконессы немедленно колыхнул салфетку.

— Хотя бы внучка радует, — прокомментировала леди.

Мама улыбнулась.

— Пригласи его на ужин, — предложила она дочери.

— Завтра мы договорились встретиться на прогулке, — Ровена изящно ткнула вилкой кусочек зайца. — Там и приглашу.

Благодаря интересной новости о герцоге, настроение за обедом сменилось с возмутительного на относительно доброжелательное. Бабушка еще несколько раз повторила, как возмущена поступком Дранниса, Ровена еще несколько раз отметила, что в отличие от двоюродного брата «не такая», чем заслужила новую порцию любви привередливой бабушки. Барон Тиреннис еще несколько раз дипломатично промолчал, а кузен — вставил три новых очевидных замечания. Все шло традиционно, даже о соловьях больше не вспоминали. Закончив обед, семья переместилась из-за стола в гостиную, где им подали крошечные порции фруктового щербета.

— Да, вот еще... Королевская служба контроля рекомендовала мне обзавестись... сотрудником. На время, — непринужденно заметил барон, без аппетита поскребывая ложкой свой щербет. Глаза на семью не поднимал. Для новости он специально выбрал момент, когда все наполнят животы, наговорятся и притихнут.

— Каким сотрудником? Наблюдающим? — вопросительно повторила его жена, откладывая щербет. Вся ее стройная фигура в одно мгновение стала напоминать знак вопроса.

Барон не двинулся. В крупных мужских пальцах шевелилась только ложка, старательно ломая оранжевые льдинки, призванные остужать драконий огонь.

— Они хотят дать тебе охрану? — впервые высказал дельную мысль кузен.

— Можно так сказать, — так преувеличенно небрежно признал барон, что вся женская часть немедленно навострила уши. — Это чистая формальность, до проведения переговоров.

— Но от кого нас нужно охранять? И кто может нам навредить? — всплеснула руками жена.

Тиреннис почти застенчиво пожал плечами.

— Таковы правила. Настоятельные рекомендации королевской службы государственного контроля и безопасности, — туманно прокомментировал он. — Мы не можем отказаться.

Баронесса Агриппина подняла брови и немного подумала.

— Ну и ну, Тирен... И кто? Ворон, Волк, Бык, Змеи? Крайне слабо представляю зайцев, охраняющих волка, — иронично заметила она, намекая на огнедышащий род присутствующих. Ни один из великих родов не может сравниться по силе с Драконами.

— Действительно, — согласился дипломат. — Поэтому за волком будет присматривать волк. Так решило ведомство.

— Теперь будешь летать с охраной? — прыснула Ровена. — И спать?

— Пригляд больше требуется семье, — прозрачно проговорил барон, поднял глаза и твердо посмотрел на дочь, а затем на жену. — Моя работа сейчас весьма ответственна, на меня обращают внимание, а значит — и на вас. Я согласен с королевской службой — вам не помешает надзор и инструкции.

— Пф! Папа! Мы что, дети? — презрительно обозначила свое мнение по вопросу надзора Ровена.

— Ты как раз не вышла из под опеки, Вена! Тебе всего восемьдесят! — тут же укоризненно осадила ее мать.

— Люди в этом возрасте уже умирают от старости! — парировала дочь.

— ...а сравнивать себя с людьми неприлично, — настоятельно порекомендовала Агриппина. — Или вы, юная леди, вознамерились закончить жизнь в жалкие восемьдесят?

— Я надеюсь дожить до ваших восьмисот, бабушка, — скромно ответила «юная леди».

— Мирн, позови бэра Кэйлуса, — решительно обратился к лакею Тиреннис, оставляя в покое истерзанный щербет. — Девочки, вопрос сотрудника ведомства не обсуждается. Придется потерпеть.

Уютно устроившись в мягком бархатном кресле, Ровена продолжала аккуратно лакомиться щербетом.

— Если за мной будет везде летать Ворон, — нежно заметила она, — я его поймаю и по одному вырву все...

— ...вырвала бы все перья, — кивнул отец. — Поэтому не Ворон.

В этот момент дверь открылась, и в гостиную вошел светловолосый мужчина в длинной серой куртке. Резко вдохнув, Ровена закашлялась, одновременно роняя ложку, а затем и все блюдце. Девушке показалось, что незнакомец не просто вошел, что вся стена надвинулась вместе с ним на нее, прижимая, придавливая, лишая воздуха и контроля. Она узнала: перед ней прямо стоял тот самый незнакомец, который вчера упал в лужу на другой стороне улицы.

«Я ошиблась...» — мелькнула и пропала мысль. Из головы вылетело все. В ушах зашумело и запело. Недоеденный щербет кубарем улетел вниз, пачкая оранжевым темно-зеленый ковер. Ровена ошеломленно поглядела на маму, которая почему-то говорила бесшумно, на отца, губы которого тоже двигались, но не издавали звуков. Сама Ровена больше не слышала ничего, кроме тех свистов, что вдруг оглушительно зазвучали в ушах, перекрывая и погружая все окружающее в тугой покров, не пропускающий ни звуков, ни красок.

В воздухе растворились все фигуры, кроме одной. Другие перестали существовать — для Ровены больше не осталось ни одного лица, кроме его лица и его прозрачно-голубых глаз.

«Он...»

Глава 4. О том, что иногда все идет не так, как в мечтах

Около ног Ровены шевелилась спина Мирна — лакей оттирал с ковра щербет. Бабушка возмущалась. Ровена же не могла пошевелиться. Из настоящей, вполне живой баронессы она превратилась в окаменевшую статую.

Это не герцог, это Он. Он. Он! Мама была права — это не походило ни на одно из чувств, которые она успела испытать. Такое невозможно пропустить или спутать! Соловьи... Они поют, поют, лишают разума, сносят голову.

«Мама... Мама,