Вор весны - Кетрин Макдональд Страница 57

Я поворачиваюсь к дереву посередине, тому, что безо льда.

— Ты пропустил одно.

Он криво усмехается.

— Подумал, может, ты захочешь украсить его.

— Я?

— Ну, мы вдвоем. Только если ты хочешь.

— Оно огромно!

— У нас весь день впереди.

— Чем мы будем его украшать?

Он щелкает пальцами. В воздухе материализуется деревянный сундук. Он опускает его на землю, откидывая верх. В слабом голубом рассвете сияют безделушки из чистого света. Маленькие трепещущие крылатые создания, гигантские сверкающие снежинки, излучающие холод. Свечи, горящие искусственным огнем.

Но ничто не выглядит фальшивым. Все выглядит удивительно, невероятно реальным.

— Я… я все сделал правильно? — спрашивает он. — Я могу наколдовать тебе все, что ты захочешь…

— Нет, они совершенны.

Ты совершенен.

Он улыбается, и это та странная, честная, таинственная улыбка, не жестокая, не кривая, не дразнящая. Он выглядит немного смущенным из-за того, что вообще улыбается, и отворачивается, чтобы приняться за украшение. Мелкие снежинки кружатся на ветру, цепляясь за его черные волосы и длинные ресницы и исчезая на его невероятно длинных пальцах.

Псы вырываются на поляну, носятся по земле, ловя снежинки, прежде чем бросится на своего хозяина. Аид валится наземь, облизанный донельзя тремя слюнявыми мордами. Он смеется, глубоко и звонко, отпихивая их от себя в ближайший сугроб, и сам ведет себя почти как щенок.

Я думала, это жестокий поворот судьбы, что он так красив, думала, несправедливо отдавать меня на милость кого-то столь изысканного, но хуже, чем ему физическое совершенство то, что он добрый и хороший. Хуже всего знать, что мне нравится не только его лицо, но и он сам. Он может быть отвратительным монстром, а мое сердце продолжает трепетать всякий раз, когда я слышу, как он входит, я все еще чувствую, как мои внутренности наполняются легкость, когда он смотрит на меня.

О нет, он мне правда, правда нравится.

Он видит, что я смотрю на него, и ухмыляется.

— О чем ты думаешь?

Никогда еще я не была так благодарна за свою способность лгать.

— О том, что ты создаешь прекрасные иллюзии, Лорд Ночи.

Такие прекрасные, что я в них верю.

Он улыбается мне.

— Я был невероятно вдохновлен.

На украшение елки уходят часы, ведь она такая большая, и я долго любуюсь каждой деталью, прежде чем вешать ее на ветки. Мы украсили ее жемчужными бусинами, золотыми лентами, блестящими сосульками и снежинками. Вся поляна лучится мягким светом и льдисто-голубыми бабочками, созданными из инея, воздух, исполненный звездным мерцанием, становится осязаемым.

Это больше, чем волшебство. Больше, чем совершенство.

Где-то звучит музыка, похожая на гимн, тихая и далекая, неразборчивая, точно шепот. Она несет в себе воспоминания о сезоне, не давая мне скучать по песням за роялем. Не давая мне скучать по кому бы то ни было.

Я не чувствую себя одинокой.

— Ангел или звезда?

Я поднимаю глаза. Аид предлагает две верхушки для дерева, обе элегантные, неземные, до краев наполненные золотом. Невозможно выбрать.

— Что? Нет, «может, вместо этого мы повесим тебя на елку, дорогая Персефона, потому что ты и ангел, и звезда»?

— Ну, если ты настаиваешь… — он перебрасывает игрушки через плечо, превращая их в ничто, и подхватывает меня на руки. Его крылья раскрываются, и мы со снежным бризом поднимаемся вверх, а я борюсь с ним.

— Что ты делаешь? — кричу я.

— Сажаю тебя не верхушку дерева, ангел.

— Отпусти меня!

Я поддаюсь вперед и проваливаюсь на несколько футов в плотный снег внизу. Аид паникует, заваливается в мою сторону, перья хуршат по рыхлому снегу.

— Все в порядке? Прости, мне следовало спросить до…

Я смеюсь, кидая ему в лицо снежок, и придавливаю его к земле. Мы катимся по широким, рыхлым холмикам.

Псы в восторге. Даже Флаффи сегодня счастлив. Он утыкается носом в бок Аида, заставляя его сжиматься от смеха.

— О Боже, — тяну я, в восторге наклоняясь вперед. — Ты боишься щекотки.

Глаза Аида расширяются, когда я бросаюсь на него, мои пальцы порхают под его руками и вниз по бокам.

— Нет, нет, Сефи, пожалуйста… — хихикает он. Лорд Ночи хихикает.

— Аид, Лорд Ночи, боится щекотки…

— Ты можешь ошибаться…

— Но я не ошибаюсь.

— Сефи, остановись! Стой! Пожалуйста!

— Хорошо, — говорю я медленно отступая назад. — Я буду уважать твои границы. Ну, знаешь, как это делаешь ты.

Аид надувает губы, и я задаюсь вопросом, не переборщила ли с колкостями.

— Что?

— Ну, — говорит он, — на самом деле, я не хотел, чтобы ты останавливалась.

— О, хорошо, тогда, если ты хочешь больше щекотки… — я подкрадываюсь к нему, пальцы тянутся к его животу. И тогда, в последний момент, я набираю пригоршню снега и запихиваю его ему за спину.

Аид морщится, его черты искажаются. На лице его застыла полуулыбка.