Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли Страница 56

не укрылся рассерженный выдох, стиснутые от злости зубы. Теперь я сумела уязвить его, и это принесло мне кратковременное удовлетворение. — Ты обижаешь меня своими словами, но я попытаюсь объяснить тебе причину своей настойчивости снова: во время родов, которым не было конца, я думала, что умру, не выдержу. Вся моя короткая жизнь пронеслась перед глазами, и я поняла, как много бы хотела увидеть и узнать. Как много где желала бы побывать. Я столько раз готова была отдать свою жизнь за тебя. Могу я хоть единожды рискнуть ей ради себя самой?..

— И долго ещё ты собираешься манипулировать мной при помощи сына? — после затянувшегося молчания, наконец, поинтересовался Локи, глядя на меня утомлённым и осуждающим взором. Я опустила ресницы, ощутила, как щёки наливаются румянцем. Что ж, он раскусил меня, проницательности у бога обмана не отнять.

— В последний раз, если позволишь мне отправиться в путешествие вместе с вами, — я постаралась улыбнуться как можно невозмутимее и естественнее, чтобы скрыть своё смущение, но поднять глаз не решилась. Супруг молчал, и тишина давила. Я не любила перечить ему, однако в этот раз слишком хотела добиться своего. Не только из глупой прихоти, как он считал. Я желала быть подле него, чтобы по возможности удержать мужа от опрометчивых поступков. Чтобы мир между двумя вспыльчивыми асами действительно был восстановлен. — Ты не можешь лишить меня удовольствия лицезреть Тора в уборе невесты. Хочу взглянуть, как они соединят руки с недалёким женихом…

Локи молчал, но узкие губы тронула тень улыбки. Я молчала тоже, ожидая его решения. Задумчивый взгляд прошёлся по моей шее, по волосам, по плечам и груди дальше по телу, и лицо мужчины приняло лукавое выражение. Я позволила себе улыбнуться уголками губ — очень мягко, призывно, ощущая в нём ту единственную слабость, которую могла использовать в своих интересах. Ясные глаза заволокла мутная пелена желания. Я уже не первый раз замечала, что ему нравится, когда я проявляю волю и характер, стою на своём. Грань между его восхищением и яростью была опасно тонка, но я училась чувствовать, как далеко могу зайти, играя чужим терпением.

— И какую же цену ты готова заплатить за своё любопытство?.. — склонившись над моим ухом, прошептал он, едва касаясь губами чувствительной кожи. Тепло дыхания вызывало сладкую дрожь между основанием шеи и плечом, и я слегка поёжилась, склонила щёку к плечу. Уловив томный взгляд на своих глазах, я раскрыла губы, с придыханием прошептала, что он может даже не называть её, потому что я итак всегда в его власти. Локи улыбнулся, обласканный моей ненавязчивой лестью и искренней покорностью. — Я всё же назову её, — усмехнувшись, отозвался он, подался вперёд и прошептал несколько слов. В первое мгновение я вспыхнула до самых корней волос и отшатнулась, смерила аса возмущённым, почти испуганным взглядом. Щёки стали горячими-горячими и тяжёлыми, губы пересохли, даже язык, казалось, не слушался меня.

Локи ничуть не смутило моё смятение. Его бесстыдство и самонадеянность не знали границ, что по иронии делало господина великолепным любовником. Повелитель лишь насмешливым характерным жестом изогнул и приподнял бровь, точно спрашивал, готова ли я сдаться и отступить. Во мне боролись смущение и упрямство, а также уязвлённая гордость. Если уж я сумела выявить слабости, с помощью которых изредка пыталась манипулировать богом огня, то и он не собирался уступать мне в этом умении. И я согласилась. Казалось, это неожиданное решение удивило супруга даже сильнее, нежели саму меня. Видимо, моё любопытство и жажда новых ощущений распространялись не только на Йотунхейм.

Ночью мне пришлось заплатить высокую цену. Однако, несмотря на то, что она сократилась почти вдвое, я спала таким крепким сном, что сумела отдохнуть и чувствовала себя наилучшим образом. Самым ранним утром золотой чертог пришёл в движение. Я отправилась к Дьярви — словно в издёвку надо мной Локи решил, что, раз я так стремлюсь принять участие в их переодевании, то на один день стану мальчишкой-слугой. Я не спорила, спонтанное решение господина даже развлекло и заинтересовало меня. Никогда прежде мне не доводилось носить мужскую одежду и уж тем более выдавать себя за кого-то другого. Портной подгонял под меня простые вещи, позаимствованные у Варди, так как среди слуг он был одним из немногих, кто больше всего приближался ко мне телосложением. Грубая ткань чуть раздражала нежную кожу, но в остальном одежда оказалась удобнее узких платьев с длинными подолами.

Правда Хельге пришлось туго перетянуть мне грудь, а Асте собрать и заплести в крепкий узел волосы, чтобы затем спрятать их под шапку. В остальном мальчишка из меня вышел очень даже неплохой: свободная полотняная рубаха, перетянутая пояском из коричневой кожи в тон таким же кожаным башмакам, чуть, правда, мне великоватым, полотняные штаны и вымазанное каким-то травяным отваром тело. Его изготовила лекарь, когда Локи заметил, что я слишком светлокожая и холёная для слуги. Все украшения пришлось оставить в ларце, вверенном Иде, даже излюбленное кольцо с огненным рубином, без которого я чувствовала себя совсем уж голой и беззащитной. Бог обмана остался доволен моим перевоплощением, лишь с насмешкой добавил, чтобы я не задирала нос. Что дозволено госпоже, не прощается слуге.

Локи сновал по своему чертогу в очень похожих на мои одеждах — простых и удобных. Не нашлось места ни редким цветам, ни дорогостоящим тонким тканям, ни золотой нити, так что они и вовсе походили на нижние или ночные. Роскошные огненные волосы бога лукавства были заплетены в широкую косу, но непослушные прядки всё равно выбивались то тут, то там. Как и у меня, на руках Локи отсутствовали и перстни, и браслеты, зато покачивался пояс на бёдрах, за которым скрывались несколько разной длины и размера кинжалов. Ещё один был спрятан в голенище сапога под правой рукой, и я догадалась, что предусмотрительный ас не особенно рассчитывает на благополучный исход затеянного обмана.

От небезосновательных опасений меня отвлёк звучный смех — к моему удивлению, он принадлежал женщине. На пороге пламенного дворца появились Тор и Фрейя. Ванадис, счастливая и благодарная, что ей не придётся жертвовать своей свободой и честью, взялась проводить понурого громовержца в путь и помочь ему обратиться в себя любимую. Могучий ас уже закутался во множество лёгких струящихся шёлковых складок, а на поясе у него позвякивала связка ключей. Я хохотнула, но, опомнившись, закрыла рот ладонью, склонилась. Два взгляда устремились на меня — грозный и надменный, из чего я сделала вывод, что ни ас, ни асинья не узнали меня, и искоса