Филис Каст - Богиня легенды Страница 56

— Но почему ты вдруг решил явиться в такой час?

— Чтобы захватить тебя в перерыве между графскими делами.

Изабель расхохоталась и снова нырнула под одеяло.

— Нет, правда, почему ты вдруг вернулся?

Король прижал ее к себе, обхватив рукой за талию.

— Мне необходимо было оказаться рядом с тобой.

— Артур, я и подумать не могу о том, чтобы снова заняться любовью. Я и без того с трудом смогу сегодня ходить.

— Никаких занятий любовью, клянусь. Мне повезет, если я сегодня смогу удержать в руке меч. Нет, мы просто побудем вместе. Мне нужно ощущать твою близость.

Она уловила грустные нотки в его голосе и извернулась, чтобы оказаться к нему лицом.

— Что случилось?

Артур убрал волосы с ее лба и поцеловал между бровями.

— Кто говорит, что что-то случилось? Разве мужчина не может просто побыть с женщиной, которую любит?

Изабель нахмурилась, хотя и не думала, что Артур это увидит.

— Помнишь, мы с тобой говорили о честности? Об откровенности?

Она почувствовала, как тяжело поднялась его грудь.

— Да, помню. Ты решила заговорить об этом именно сейчас?

— Да, потому что считаю, об этом не следует забывать никогда.

— А если бы я, например, сказал, что пока не хочу говорить об этом?

— Это было бы не по-королевски.

Король легонько вздрогнул от смеха.

— Почему это, графиня?

— Потому что короли встречают трудности лицом к лицу. Короли не прячутся от них в постелях разных графинь, которые как раз очень заняты некоторыми важными графскими делами.

— И каким же важным делом ты занимаешься?

— Вижу во сне разные королевские дела.

— Хороший сон?

— Ты уходишь от вопроса, а это уж и вовсе не по-королевски.

— А ты недостаточно раздета, и это вовсе не по-графски.

Изабель вывернулась из его объятий и села.

— Артур, что происходит?

Он тоже сел, провел рукой по волосам. По крайней мере, Изабель так показалось. Освещение было уж слишком слабым.

— Когда я вернулся в свои покои, Гиневра ждала меня.

— О, прекрасно! Она уже почти поправилась?

— Думаю, это зависит от того, как посмотреть.

— Вот как? Звучит угрожающе, — заметила Изабель.

Она протянула руку к чашке с листьями мяты, стоявшей на столике рядом с кроватью, и взяла одну веточку.

— Она уверена, что я завел любовную связь.

Изабель вздохнула.

— Ну, Артур, вообще-то ты сидишь в моей постели…

— А она хочет, чтобы мы восстановили наши отношения.

До этого момента Изабель не понимала по-настоящему, что значит выражение «разбитое сердце».

— А… понимаю.

Она попыталась собрать в кучку мысли, разлетевшиеся вдруг, как под могучим порывом урагана.

— Ну что ж, тогда, полагаю, это все. Желаю тебе всего хорошего. А теперь убирайся к чертям из моей кровати!

Король наклонился в сторону, пошуршал чем-то, и вдруг свеча на столике у кровати загорелась. Это, конечно, не было похоже на освещение в лекционном зале Оклахомского университета, но, по крайней мере, Изабель и Артур теперь могли рассмотреть друг друга.

— Пожалуйста, Артур, возвращайся к жене.

— Ты думаешь, я пришел бы сюда против своего желания?

— Полагаю, ты явился для того, чтобы сообщить мне новость.

— То есть я забрался в твою постель, чтобы попрощаться?

— Ну конечно, выглядит немного странно, но почему бы и нет? У тебя доброе сердце.

— Ох, Изабель, неужели ты действительно вот так обо мне думаешь?

— Артур, я уже не знаю, что и думать. Ты так долго любил Гиневру…

Король встал.

— Я пришел, чтобы сказать тебе… чтобы показать тебе, что я чувствую. А ты даже не дала мне договорить до конца и все объяснить. Ты сама придумала конец истории.

— Артур…

Он покачал головой и направился к двери.

— Нет, Изабель. Я пришел сюда за помощью, советом, утешением. А вместо этого слышу осуждение. Я устал. Я пришел, чтобы сказать: я выбираю тебя. Для меня тут нет поводов для сомнений. Несколько минут назад я готов был вверить тебе свою жизнь. Какой же я дурак… Не очень-то это по-королевски, да?

— Артур…

— Счастливых снов, графиня.

Глава двадцатая

— Надо что-то делать, — прошептала Мэри Джеймсу, — С моей леди что-то ужасное происходит. Она нас учит этой штуке, которую называет «восстановление сердечной деятельности», и твердит, что у нас каждый день должно быть время для отдыха, но она как будто не в себе.

— И король тоже, — сказал Джеймс, — Он тренируется больше обычного и то и дело срывается. Мы боимся слово сказать, хотя раньше он просил, чтобы мы побольше разговаривали. И я никогда не видел, чтобы он с такой яростью бросался на чучела, которые мы рубим мечами.

— Мы должны что-то придумать, — решила Мэри.

— Да. Только мне ничего в голову не приходит.

— Предоставь это мне, Джеймс. Но понадобится твоя помощь, чтобы все осуществить.

Джеймс улыбнулся невесте.

— Я так люблю тебя, Мэри! Дождаться не могу, когда же ты наконец станешь моей женой.

Мэри усмехнулась, глядя ему в глаза.

— А я дождаться не могу, когда же наконец назову тебя мужем. Но чтобы наши клятвы были по-настоящему крепкими, мы должны как-то уладить эту размолвку между королем и графиней. Они ведь обещали быть нашими свидетелями на венчании.

— Да.

Мэри вдруг подпрыгнула на месте, и Джеймс удивленно спросил:

— Что такое?

— Наши клятвы! Наши клятвы! Король — человек чести, а графиня — просто бесценная леди. Наши клятвы!

— Извини, но я что-то не понимаю, о чем это ты, Мэри.

— И не надо. Я все устрою и скажу, чем ты должен мне помочь.

— Ладно, положусь на тебя.

Джеймс обнял Мэри, но не слишком крепко. Он однажды сжал ее так, что она вскрикнула от боли. Такое никогда, никогда не должно повториться.

— Мы будем очень счастливы вместе. В этом я тебе клянусь.

Мэри уткнулась в его плечо.

— Нам придется прожить долго-долго, чтобы ты постоянно мне это доказывал.

— Дождаться не могу, когда все начнется…

Шли дни, но Гиневра не собиралась выздоравливать. Она оставалась в постели и постоянно жаловалась.

Портнихи сшили множество бриджей, и Изабель наконец уговорила женщин надевать их. Хотя бы на то время, когда у них была возможность повеселиться.

Однажды утром она решила научить женщин играть в примитивный вариант гольфа. Они восторженно размахивали самодельными клюшками, но тут к Изабель подбежала Мэри. Лицо девушки было залито слезами.

— Что случилось, Мэри? — спросила Изабель.