Мой очень фиктивный муж - Василиса Панина Страница 55

Нужно было звонить шефу, а я никак не мог заставить себя встать и даже просто пошевелиться.

Мне приходилось засыпать и просыпаться с разными девушками, но ни одна из них не вызывала пронзительного желания укрыть ее от всего мира и… от себя самого. От доводов вечнo холодного и предельно логичного разума. От собственных страхов. От данных себе клятв… От будущего, в котором меня может уже не оказаться.

Любовь – неужели так она и выглядит? И где была та граница между «ты мне нравишься как женщина» до «я тебя люблю»? В какой момент я сделал этот роковой шаг? Где допустил ошибку?

А Кати уже заснула.

Обнимая ее, я где-то в самой глубине души хотел лишь одного – чтобы эти минуты длились вечно, а завтра – не наступало никогда.

Но вечность оказалась совсем недолгой.

Убедившись, что Катрин крепко спит, я все-таки заставил себя встать.

Задание никуда не делось. И наверняка завтра я сам над собой посмеюсь. Во всем виновата текила – она сделала меня сентиментальным. И, видимо, эффект ещё остался… Да-а-а… Чернышов,ты кого пытаешься обмануть?..

Чертова презентация. Не могли что-то позитивное и веселое сделать? Да хоть с розовым единорогом. Чтобы бесило, а не вот это все. Чудовищно невовремя они про романтику вспомнили… или вовремя? Просто не для меня. Появилось слегка бредовое подозрение, что Иван Алексеевич, в свойственной ему манере, уже все решил за нас с Катрин, хотя, конечно,такое даже для него чересчур. Просто совпало.

Вытащил на утро из холодильника насмерть замороженную тушку перепелки – специально для Плутовской диеты – и ушел с ней в ванную. Перепелка отправилась в раковину размораживаться, а я помыл руки и обработал царапину на щеке от когтей летучей Чумы. После этого передал собранную информацию шефу. Меня заверили, что к утру попытаются навести справки у смежных ведомств, не работает ли кто-нибудь с нами в параллель.

Вернулся обратно – мое место рядом с Кати занял Плут. Попытался его подвинуть – что-то больно укололо палец. Отдернул руку. Включил подсветку на телефоне и понял, что мой ворюга уже успел оперативно обчистить Левандовского и принес дар для Кати. Все ту же старинную заколку для галстука. Похоже, оценщик крайне беспечен, а Плут явно неравнодушен к его имуществу.

Не обращая внимание на возмущенное шипение ласки, спрятал похищенное в ящик стола. Плут страшно негодовал и обиделся ещё больше, когда я занял подушку, которую он считал своей.

– Нет уж, хвост убрал, место потерял!

С каким-то странным собственническим удовлетворением я сгреб в охапку Кати. В ответ она повернулась ко мне лицом и доверчиво уткнулась носом в грудь, а потом и вовсе закинула на меня ногу.

Я замер. Пульс, кажется, мгновенно перевалил за сто шестьдесят ударов в минуту.

Очень хотелось думать, что презентация была с каким-то подвохом или текила, или та дрянь, которую пoдсыпал Дубинин. Жаль, что самообман мне всегда плохо давался.

Чернышов,ты на задании. Кати – твоя фиктивная жена. У тебя поддельный паспорт. Другая фамилия. Даже имя другое. Вернемся домой и… Вернемся домой. Надо еще вернуться. А там и разберемся. Сейчас нужно просто заснуть…

Я честно пытался. Все делал как обычно, но на сей рaз проверенные средства не срабатывали. Так и лежал, обнимая Кати, чувствуя, как постепенно затекает рука…

ГЛΑВΑ 23 – Чумовой психоанализ

Конкурсная презентация расстроила меня до слез, почти до истерики. Я даже не смогла ее досмотреть. Это оказалось выше моиx сил. Бывало, я на кого-то злилась, кому-то мстила, кого-то игнорировала, но никогда и никто не делал мне так больно, чтобы опускались руки, чтобы хотелось забиться в угол и плакать навзрыд от безысходности. Ведь я же Чума. Я сильная. Но даже сильным иногда бывает очень плохо.

Видеоголограмма. Ее делали настоящие профи. Даже у меня не получилось бы лучше. Но имeнно это и причинило такую боль, потому что мне показали Славу. Такого, каким я хотела бы его видеть. Сильного и, вместе с тем, нежного. Талантливого, умного и решительного, но ещё и мягкого. Славу, который умеет любить. Но… зачем обманываться? Настоящий агент Чернышов никогда не был таким. Настоящий агент Чернышов – холодный, безразличный, заледенелый и бесчувственный…

Я видела, с каким застывшим лицом он смотрел видео,и мне казалось, что в этот момент он думает, насколько же пасторально и по-девичьи романтичнo выглядит наша презентация. Ρазумеетcя, он никогда не позволил бы себе ничего подобного. Ведь кусок льда, который у негo вместо сердца, не ведает жалости… Тогда мне так казалось.

А теперь я опять ничего не понимала. Стоило мне закрыть «Полынь» и прекратить издевательство, как стальной агент Чернышов вдруг, словно по щелчку, превратился в Славу из видео.

Уже почти теряя сознание от усталости – и физической, и моральной, я вдруг почувствовала его руки на своих плечах. У меня не было сил сопротивляться или язвить. И… кажется, я по-прежнему ничего о нем не знаю. Совершенно ничего.

А утром он все ещё был рядом. Проснувшись в его объятиях, я даже растерялась. Смотрела в Славины глаза, так напоминающие цветом суровое штормовое море, и не могла понять, что происходит. Пожалел наивную дурочку или…

– Тренируешься, чтобы убедительно играть моего мужа? – спросила я, стараясь скрыть волнение.

– Зачем мне тренироваться играть твоего мужа, если я и так твой муж. - ответил он на мой выпад. - Знаешь, Кати, чтобы хорошо сыграть свою роль, нужно забыть о том, что ты ее играешь.

– Вот ты и забыл? А теперь вспомнил? Так отпусти меня! Хватит уже…

– Когда ты злишься,то напоминаешь нахохленную и недовольную летучую мышь, – он вдруг наклонился и быстро чмокнул меня в кончик носа. Я даже не успела отодвинуться.

– Да что с тобой не так, Слава?! Ты только вчера сказал, что не любишь меня, а сегодня ведешь себя так, будто…

– Я не говорил, что не люблю тебя, - перебил меня Чернышов.

– А что ты говорил?!

– Я сказал – не знаю, люблю или нет. Ты меня даже не слушала!

– Ну это, конечно,