Поцелуй чернокнижника - Тиффани Робертс Страница 50

был Меррик. Он ощущал их лишь смутно, словно призрачные прикосновения бесплотных существ. Мускулистые тела волков столкнулись. Меррик усилием воли оттолкнул свое бестелесное «я» в сторону. Он скользил по воздуху без усилий, но что-то потянуло его дальше, чем он намеревался, потянуло вниз.

Единым с силой, шептала лей-линия.

Это было заманчиво. Он мог стать частью самого источника магии, течь в ее русле, отбросить все заботы, всю горечь, всю боль. Даже сейчас он чувствовал, как тревоги ускользают, как форма его становится все легче, все менее определенной — по мере того как магнетизм лей-линии крепчал.

Адалин.

Ее имя пронзило его, и он вцепился в него. Меррик не мог уйти — Адалин нуждалась в нем. И он — в ней.

Меррик оттолкнул зов лей-линии и силой воли вернул себя обратно, материализуясь в нескольких футах от растерянных волков. Дрожь пробежала по нему с головы до пят, мышцы напряглись, каждая грозясь свестись судорогой. В голову вонзилась острая, как лезвие ножа, боль.

Лучше не пытаться сделать это снова.

Несмотря на первоначальное замешательство, волки стремительно обернулись к нему. Ближе всех оказались двое с бурой шерстью. Они прыгнули одновременно с разных сторон, и Меррику не оставалось ничего, кроме как отступать в панике, чтобы не попасть под их когти.

С рычанием он выпустил очередной магический залп. Волна силы подбросила коричневых волков в воздух, высоко над землей. Прежде чем они успели упасть, Меррик окутал их невидимыми облаками магии, остановив в воздухе — они зависли на месте, медленно вращаясь, слишком высоко, чтобы коснуться земли.

Раздался звук ломающегося охранного заклинания — того, что защищало двери балкона, ведущие в его спальню. За этим последовал звон разбивающегося стекла.

Сердце Меррика сжалось, и на миг он вообще перестал чувствовать магию. Осталось только одно — его чувства к Адалин, любовь к ней, потребность защитить ее.

Альфа-волк рванулся вперед в этот миг колебания.

В спальне прогремел выстрел, эхом разнесшийся по ночному небу.

Огромные черные когти рассекли воздух в дюйме от лица Меррика. Он отшатнулся от волка, челюсти которого сомкнулись так близко к его горлу, что он почувствовал, как слюна попала ему на кожу. Он едва удержал в воздухе двух других волков — концентрация все еще была слишком ослаблена, чтобы организовать какую-либо значимую защиту.

В этот момент из спальни донесся пронзительный крик Адалин:

— Меррик!

Резкий зов мгновенно прояснил его разум.

Внутри Меррика пробудился новый поток силы — не из лей-линии, а его собственный, скрытый глубоко внутри, о существовании которого он до этого и не подозревал. Когти альфы полоснули по его груди, но боли он не почувствовал — даже отдаленно. Он уже вышел за пределы боли.

Синяя энергия, потрескивая, собралась вокруг его рук и поднялась по предплечьям, усиливая сияние, исходящее от него. Он ударил левой рукой, перехватив вытянутую лапу альфы за локоть. Магия вспыхнула, меняя оттенок с синего на почти белый, и пальцы Меррика вонзились в раскаленную плоть волка. Тот взвыл от боли. Прежде чем тот успел ответить, Меррик ударил правой рукой — из ладони вырвался короткий, но широкий конус концентрированной магии.

Когда свет рассеялся, верхней левой части туловища альфы уже не было — вместе с большей частью головы. Тело рухнуло на обугленную землю. Меррик направил в него еще магии, испепеляя его до праха. Он не мог рисковать тем, что тот поднимется снова.

Надо добраться до нее…

Он бросил взгляд на оставшихся волков, все еще зависших в десяти футах от земли. Угроза для Адалин была куда ближе — эти двое не стоили ни времени, ни энергии, чтобы с ними разбираться прямо сейчас. Но и отпустить их просто так он тоже не мог.

Меррик сосредоточился на песне маны земли — с нею было просто: он изменил ее структуру, сделав почву нематериальной, как призрак, текучей, как вода. В тот же миг он отпустил магию, удерживавшую волков в воздухе.

Они рухнули вниз — и, когда только их головы остались над поверхностью, Меррик вновь сделал землю твердой. Он уплотнил почву, заставив ее сжаться до каменной прочности, замуровав волков по шею в земле, и бросился к дому.

Я иду, Адалин. Держись.

Глава двенадцатая

Звуки снаружи — звериные, сверхъестественные рычания, стоны и рев, странные свистящие шумы, почти как взрывы пламени, — были ужасны, но Адалин не могла удержаться и не посмотреть. Меррик был там один против целой стаи оборотней, она должна была убедиться, что с ним все в порядке. Она приподняла занавеску и выглянула в задний двор.

Огненно-синяя энергия — магия Меррика — выжгла большую часть газона, но оборотни все еще были живы и двигались. Из-за угла Адалин не видела самого Меррика. Страх нарастал с каждой секундой, а желчь подкатывала к горлу.

Хотя бы мельком увидеть его. Только его. Только это мне нужно, чтобы убедиться, что он в порядке.

— Что происходит? — спросил Дэнни. — С ним все нормально?

Адалин знала, что Дэнни пытается быть храбрым, пытается быть сильным, но в его голосе чувствовалась легкая дрожь.

Она посмотрела на брата через плечо.

— С ним все будет в порядке. У нас все будет в порядке. Он… могущественный.

Черты лица Дэнни посуровели, и он кивнул.

При виде решимости брата ее переполнило чувство гордости, но не без легкой грусти — ему не пришлось бы взрослеть в таком мире, если бы не все это.

Она снова повернулась к окну, и парализующий ужас сковал ее мышцы. Пылающие янтарные глаза смотрели на нее сквозь стекло — глаза оборотня. Звериные губы растянулись в хищной ухмылке, обнажая острые клыки.

— Дэнни, уходи! Прячься! — крикнула Адалин, отшатнувшись назад и выпуская занавеску. Та упала, скрыв чудовище из виду.

На балконе послышались тяжелые шаги, они завернули за угол и остановились у стеклянных дверей, ведущих наружу. Узкая полоска света под длинными шторами внезапно исчезла — кто-то загородил ее. Двери затряслись от мощных ударов.

У Адалин перехватило дыхание. Она подняла дробовик.

Балконные двери с оглушительным грохотом разлетелись внутрь, рассыпаясь осколками стекла и щепками дерева. Осколки на мгновение сверкнули в тусклом лунном свете, хлынувшем через зияющий проем. Оборотень был огромен — ему пришлось пригнуться, чтобы протиснуться в дверной проем, а его плечи были почти такой же ширины, как двойные двери. Но, несмотря на размеры, он двигался с молниеносной скоростью.

Адалин нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел дробовика, и приклад откинулся назад, ударив ее по