Отдел примирившихся врагов (СИ) - Шегай Эвелина Страница 5

И почему, после всего того, что она с ним делала во время течки, в ней не осталось ни намёка на прежнее желание? Заразила его безумие и спокойненько самоисцелилась.

Марсель тяжело вздохнул и уронил голову на плоский подголовник каталки.

Его в компании с ещё двумя покалеченными гвардейцами отвезли на машине скорой помощи в больницу. А там он попал в неласковые руки замученного травматолога, по виду не спавшего несколько суток. Сращивал кость он быстро, эффективно, но до искр из глаз больно. Марсель еле вытерпел, чтобы не заскулить. И всё из-за маячившей неподалёку напарницы, внимательно отслеживающей, что и как с ним делали.

— Ты как? — спросила она, сев на стульчик возле его койки. — Выглядишь не очень.

— Повторяешься, — устало фыркнул он, нога горела в месте, над которым поработал травматолог. Теперь осталось дождаться анестезиолога, что дарует ему драгоценный покой и отправит их домой. — Хотел бы я, чтобы на мне всё так же быстро заживало, как и на тебе.

— Надо было родиться оборотнем.

— Боюсь, это сделать ещё сложнее, чем переродиться вампиром.

— Почему?

— Потому что, когда мы появляемся на этот свет, никакое окошко не вылазит с выбором расы или пола, — саркастично произнёс Марсель и добавил гораздо тише: — И сейчас я нахожу этот факт весьма удручающим.

— Но стать вампиром — это выбор.

— Да, — задумчиво подтвердил он, потому как вспомнил женщину, встретившуюся им в Пледоксе: симпатичную, голубоглазую полукровку, чем-то отдалённо похожую на него самого — впрочем, это могла быть и самовнушением. Тогда Марсель так удивился её возгласу, что ничего, кроме имён, не узнал. А уже позже выяснил: этого недостаточно, чтобы найти одного конкретного человека или даже полукровку из сотен миллионов других, проживающих на территории Ксоры. — Вот только я не помню, почему захотел им стать. И чем больше об этом думаю, тем сильнее сомневаюсь, что это вообще произошло по моей воли.

— Проводить ритуал без согласия человека — незаконно, — возразила Вэл и хотела что-то ещё добавить, но передумала и погрузилась в собственные размышления, полупрозрачными лоскутками долетающие до него в виде остаточных эмоций.

— Знаю. Но сливки аристократии Флемоа считают, что для них законы не писаны. И клан Лафайет находится на вершине вампирской пищевой цепи. Он входит в десятку наиболее влиятельных семей. Выше находятся лишь довремённые. Поэтому иногда члены нашего клана творят настоящий беспредел.

— Но, если тебя против воли сделали вампиром…

— Да, это будет скандалом мирового масштаба, — мрачно усмехнулся он.

2 глава: Красивая, но опасная роза

Рикард

Она откинулась назад, прижавшись лопатками к шёлковым простыням и повиснув у него на руках. Такая тонкая, красивая, порочная. Он скользнул вечно голодным возле этой женщины взглядом от аккуратной ямочки пупка, по аппетитным полушариям груди и остановился на тонкой, изящной шеи. Картина, представшая перед его глазами, пробуждала в Рике желание оставить метку чуть повыше хрупких ключиц на манящем изгибе. Ему ещё никого так сильно не хотелось заклеймить, как эту чертовку — прямо до ломки в костях. Оттого его движения отличались большей резкостью, чем обычно. Они почти граничили с грубостью. Невозможность получить то, что он хотел, медленно сводила его с ума.

Рик потянул сладко стонущую Донну за поясницу, снова усаживая у себя на ногах и глухо попросил, скользнув ладонями по шелковистой коже вниз, чтобы помочь руками ей двигаться в нужном темпе:

— Укуси меня.

Дважды просить её никогда не приходилось. Она выпустила клыки и глубоко вонзила их в шею, впрыскивая в кровь токсин, вызывающий эйфорию. В нём тут же забурлил жидкий огонь, поднимаясь из недр, отыскать которые не удавалось другим женщинам. Пальцы сжали упругие бёдра, и Рик почувствовал, как взрывается подобно вулкану, пробудившемуся от долгого сна. Он тихо зарычал и прихватил зубами кожу на покатом плече, слабо пахнущем розами, но совсем чуть-чуть, чтобы случайно не прокусить её.

— Ты сегодня быстро, — промурлыкала Донна, лёжа у него груди. Кончик острого ногтя вырисовывала на его коже причудливые узоры.

— Дай мне несколько минут, и я буду готов пойти по второму кругу, — усмехнулся Рик, вовремя прикусив язык, чтобы не назвать её никаким ласковым прозвищем. И шумно выдохнул, прикрыв глаз. — Теперь я знаю, как вы подсаживаете бедных людей на секс с собой. Ваши клыки пострашнее наркотиков.

— Афродизиак — одна из составляющих токсина. Без него нашему виду в прошлом было не выжить. Кто бы из людей давал пить свою кровь, если бы это занятие им доставляло исключительно болезненные ощущения.

— А когда вы между собой, то тоже кусаетесь?

— Да, мы так же подвержены влиянию токсина, как и другие виды. Химический состав каждого токсина уникален.

— Проклятье… не думал, что когда-нибудь скажу что-то настолько собственническое, но меня выводит из себя одна мысль, что твою шейку прокусывали клыки какого-то мудака, — проворчал он и, положив ладонь на лицо, потёр большим и указательным пальцем глаза. Чем дольше об этом думал, тем сильнее раздражался. — Что ты со мной творишь?..

— Взаимные укусы практикуются между влюблёнными, которые стремятся доставить друг другу удовольствие. В аристократической среде браки формируются с точки зрения выгоды для всего клана. Супруги зачастую даже не спят вместе. Из-за особенностей нашего размножения в этом просто нет необходимости.

— Какая жуткая картина, особенно если вспомнить, что союзы вы формируете тоже после совершеннолетия. Вот так сто лет себе живёшь, ждёшь, когда прискачет принц на белом коне, а прилетает чудо в перьях, которое ещё и свою женщину удовлетворять отказывается. Одна надежда на публичные дома. На Флемоа их несчётное количество. Даже я о них наслышан — настоящий рай для извращенцев.

— Публичные дома созданы для мужчин.

— Женщины у вампиров не могут их посещать? — удивлённо присвистнул Рик. — Бедные, как вы там вообще выживаете? Сначала сто лет ждёте, а потом ещё не факт, что получите что-то, кроме кукиша с маслом.

— В каждом княжестве свои правила. Где-то у женщин больше свобод, где-то меньше. Хотя нет… Будет уместнее сказать, что твоя вампирская жизнь зависит от конкретного клана. Вся аристократия патриархальна по своей сути, но микроклимат, существующий в поместье, может весьма сильно влиять на качество жизни. В отдельных случаях, делая её невыносимой.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, что Донна говорила о собственном опыте. На судьбу его красивой девочки наверняка выпало немало суровых испытаний, сделав её той снежной королевой, коей она сейчас являлась. Но как снежная королева Донна себя вела исключительно в присутствии других, когда же они оставались наедине, то Рик наслаждался её вторым амплуа — лунной принцессой. Она становилась ласковой, как юная мартовская кошечка; игривой, как пузырьки у ведьмовского шампанского; страстной, как богиня любви и плодородия. Одним словом — идеальной.

— Твоя жизнь в клане Лафайет, — он провёл ладонью по щеке и поднял за подбородок лицо, чтобы заглянуть в прекрасные, но такие грустные глаза, в окружении кукольных ресниц, — была сложной?

— Можно и так сказать, — отстранённо улыбнулась Донна и потянулась к его губам, в то время как изящная ладошка с опасными коготками скользнула вниз по животу.

***

— Так, девочки, мне нужны обнимашки, — с порога публичного дома, притворяющимся обычным стриптиз-клубом, объявил Рик и, не встретив радостных воплей со стороны сонных девиц, с кривоватой улыбкой добавил: — плачу двадцатку.

— Хоть раз для разнообразия снял бы кого-нибудь на часик, — сухо проворчала Бетти, остановилась возле него и подставила грудь, чтобы он засунул ей двадцатку в лифчик. — Ходишь, дразнишься… сколько можно?!

— Однажды — обязательно, — он стиснул её в объятиях и выждал несколько секунд, чтобы запах чужого тела получше осел на одежде. — И обязательно начну с тебя, конфетка.