Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова Страница 5

иномирян. Мартин поначалу проводил через Зеркало всех, прибившихся за сутки, заодно используя это как возможность увидеть Вики. Но беженцев становилось все больше, а силы приходилось беречь: иномиряне нападали все ожесточеннее, участились и ночные атаки. В первые дни еле удалось выбраться из окружения – отступление шло с боями.

– Сюда, командир, тут посуше, – позвал его кто-то из ребят вполголоса. – Отдохните.

– Я у края лягу, – махнул рукой барон. Передернул плечами – он ненавидел холод и, хотя согревал себя уже рефлекторно, скучал по открытому огню. Укрепив щит под пологом на случай нападения, Мартин подхватил свой рюкзак со спальным мешком и некоторое время возился, разматывая его и укладываясь.

Последние отряды блакорийцев, чьей задачей было сдерживать продвижение врагов, чтобы спасти основную часть армии, из-за местных жителей двигались куда медленнее, чем планировалось. Потери росли и грозили обернуться катастрофой: вот-вот передовые части иномирянской армии, наступающей с Севера Рудлога, должны были перекрыть путь и зажать их в клещи. Об этом шла речь на совещании, об этом думал и Мартин, засыпая: объединившись с Вики и Гуго, они могли бы вывести под щитами хоть целый город. Но Гуго прикрывал передние отряды, а Вики… пусть она будет в безопасности.

Сон его был обрывочным, тяжелым: снова ему снилось холодное, промозглое детство, болеющая мать, хворост, который они собирали, хлеб, который хоть и пекся редко-редко, но Мартин до сих пор помнил его запах и вкус. Большая кровать, в которой они спали, согревая друг друга, прямо как бойцы сейчас, радость, когда у него проснулся дар стихийной магии: на них с младшим братом в лесу напали волки, и Мартин, испугавшись до икоты и слез, почувствовал, как изнутри поднимается что-то огромное, неподчиняющееся ему, и расшвырял зверей выбросом чистой силы.

Он давно не мог замерзнуть, но сейчас мерз от воспоминаний и стука холодного дождя, мерз, поджимая озябшие пальцы, кутаясь в скрипящий мешок, и хотелось ему подержать руки над огнем и снова согреться, как тогда, в детстве.

Кто-то погладил его по щеке.

– Мама, – губы шевелились, но слова не выговаривались, и язык отказывался слушаться. Рука на щеке стала нежнее, теплее.

– Мартин, – прошептал знакомый голос. Мамин и не мамин.

Он с трудом разлепил тяжелые веки. Рядом с ним на корточках сидела Вики – волосы стали еще короче, почти под ноль, лицо сильно похудело. У ее ног стоял рюкзак, под мышкой она держала термос.

– Мы добрались до места назначения, – сказала она хрипло. – Лазарет в безопасности. У тебя в мешке хватит для меня места?

Мартин молча расстегнул молнию, сел, распуская шнуровку, чтобы увеличить площадь, и Вики, сбросив ботинки, опустилась рядом с ним. Открыла термос – под навесом потек запах горячего вина, пряностей, меда.

– Я подумала, что тебе не помешает горячий глинтвейн, – прошептала она, наливая напиток в крышку. – Рудложцы нас встречали согревающим. Плохой сон?

– Теперь хороший, – тихо ответил Мартин и, не удержавшись, привлек ее к себе: она ойкнула, отставив термос и стакан в стороны, чтобы не разлить. Поцеловал ее в бритый висок. – Зачем ты пришла, Вик?

– На помощь вам, – ответила она. И добавила неслышно. – И поговорить.

Мартин стиснул ее крепче, застонал от бессилия.

– О чем?

– Ты знаешь, о чем.

Он держал ее в объятьях и не хотел отпускать. Дождь усилился и шумел так, что казалось, сейчас прорвет полог. Бойцы крепко спали.

– Ты же видел, как изменилась аура Дармоншира, – торопливо и успокаивающе шептала Виктория ему в щеку. – Слышал, что сказал змеедух: герцог – последний из сыновей Инлия. Я не знаю, как это может быть, Март, ведь многие белые аристократы еще живы. Эти слова имеют смысл только если он – Инландер! Но даже если нет… по силе ауры он сможет принять корону. Я не уберегла короля Луциуса, но могу прикрыть спину Лукасу Дармонширу, кем бы он ни приходился его величеству. И Марина Дармоншир беременна. Если я все правильно понимаю, то ее дети – наследники инляндского трона. Она так много сделала для нас. Дала нам свою силу. Я хочу помочь ее мужу защитить ее… Март?..

– Что? – отозвался он потерянно. – Ты права, Вик, во всем права. Я еще в замке Вейн знал, что ты уйдешь в Инляндию.

– …я сейчас все уроню.

Барон ее отпустил, и волшебница протянула ему стакан. Он, покачав головой, взял термос, запрокинул голову и сделал несколько глотков пойла, такого терпкого и обжигающего, что слезы выступили на глазах.

– Не плачь, – засмеялась она тихо.

– Это глинтвейн, – буркнул он, делая еще глоток. – Не хочу расставаться с тобой, Вик.

– Но меня и так не было рядом, – заметила она рассудительно.

– Это другое. Какие-то паршивые двести километров. И то я не каждый день мог видеть тебя. Впереди самые сложные бои, а до Дармоншира выстроить Зеркало тяжелее в десять раз. Что, если мы не увидимся до конца войны?

– Главное, чтобы вообще увиделись, – шепнула Вики.

– Даже не думай про это, родная, – жестко приказал он. – Не смей.

– Не буду, Март, – она вновь ласково погладила его по лицу, и барон снова поник.

– Ведь я не смогу пойти с тобой, Вик. Не могу бросить своих ребят. И всех этих людей.

– Я знаю, – волшебница грустно улыбнулась.

– И не могу тебя не отпустить.

– Не можешь, – Виктория глотнула глинтвейна из крышки-стакана. – Я уже подала рапорт генералу Дорфингьеру. Договорились, что сначала помогу вам. Доведу вас до границы с Рудлогом, Мартин.

– Хоть одна хорошая новость, – со вздохом отозвался барон. – Ты ведь знаешь, как я боюсь за тебя, Вик? У меня зубы стучать начинают каждый раз, когда вибрирует твоя сигналка, а я не могу помочь.

– Знаю, милый, – сказала Виктория, обнимая его. – Ведь со мной происходит то же самое.

Они допили глинтвейн, легли, застегнув спальный мешок и прижавшись крепко-крепко, лицами друг к другу, словно пытаясь компенсировать будущую разлуку. И там, в этом общем тепле, пытались заснуть и не могли.

– Ко мне приходил Саша. Мотается между Севером и Югом и к своей Катерине ухитряется заглядывать. На Юге готовит отряд для помощи Максу, на Севере помогает наступлению. Наша армия скоро соединится с их частями. Но мы недолго смогли пообщаться, полчаса, не больше.

– Мы с тобой три дня назад виделись, когда вы успели?

– Позавчера. Сказал, что к ним присоединился Черныш. Алмаз ему обещал амнистию.

– Дед сдурел на старости лет, – пробормотал Мартин.

– Это Данилыч сдурел. Хочет взять его в свой отряд. Сказал, что повязали старика кровной клятвой и он безопасен. Сейчас Черныша допрашивают, но предварительно его участие согласовали. Под ответственность Алекса. Если старик кого-то еще убьет, Алекс пойдет под суд с ним в паре.

– Гениальная кадровая политика, – буркнул барон, прижимая супругу еще сильнее. – Брать в команду свихнувшегося мага, который приложил руку к убийствам половины королей Туры и самого Алекса чуть