Западня - Ева Гончар Страница 49

так, как хочется, а не так, как назначено от рождения. Впрочем, сегодня Принцесса ощущала себя счастливой и до прибытия Пинкуса — счастливой вопреки всему, и здравому смыслу, в первую очередь. Вместо того, чтобы ужасаться и негодовать на себя и на своё сердце, которое опрометчиво влюбилось в совершенно неподходящего человека, ей хотелось летать от переполнявших её эмоций. Что она и делала постоянно с того момента, как выбралась из постели — благо, сейчас ей таиться было совершенно не от кого.

Эрика как уснула с именем Многоликого на устах, так с ним же и проснулась — и сочла, что такого приятного пробуждения у неё ещё не случалось. Отцовская ложь и заговор, вчера приводившие её в отчаяние, сегодня отошли на второй план, скрылись за перламутровой дымкой её новорождённого чувства. Принцесса погладила печной бок, шершавый и всё ещё тёплый, и улыбнулась, потягиваясь. Ей вдруг показались очень красивыми и эти белёные кирпичи, и низкие заиндевелые окна, и бурое бороздчатое дерево потолочных балок, и густые паучьи тенёта между ними, серебрившиеся в скудном зимнем свете. Снаружи раздавался звонкий ритмичный стук — Эрика не знала, откуда он идёт, однако угрозы не чуяла: звук был обыденным и спокойным. Она села, поправила измятую блузку и с наслаждением позвала:

— Феликс!

Но его не было в комнате, лишь одеяло, расстеленное на полу, указывало, где он провёл ночь. Хоть Принцесса и не сомневалась, что он неподалёку, но тут же по нему заскучала. И вот тогда-то, мгновенным озарением, она и поняла, что влюбилась! Можно ли по-другому назвать её теперешнюю истому, и недавние ночные грёзы, и всё то смятение, которое принёс её душе Многоликий?

Она влюбилась.

В оборотня и авантюриста.

В «государственного преступника», которому она помогла сбежать из темницы.

В того, кого при других обстоятельствах и на пушечный выстрел не подпустили бы к наследнице индрийского трона.

«Но разве сейчас я наследница? — спросила себя девушка. — Я беглянка. Я почти никто, как и он. А значит, сейчас у нас есть право быть рядом!»

Ей не терпелось увидеть Феликса, и она соскользнула вниз, не желая терять ни секунды своего счастья. Торопливо надела юбку и наведалась в ту часть дома, где располагались баня и уборная. Многоликий не обманул: в бане стало тепло, а в кадушке, приспособленной сбоку от небольшой печурки, нашлась горячая вода. Эрика с необычайным удовольствием умылась и почистила зубы; сегодня ей доставляло удовольствие всякое её действие, даже просто дышать, и то было приятно. Потом перелетела в комнату, где, покачиваясь над полом, закончила одеваться; и, наконец, отправилась искать Многоликого.

Выйдя на крыльцо, она сразу же увидела источник стука: в нескольких шагах от дома, на опушке леса Феликс колол дрова. Ей и раньше нравилось на него смотреть, но теперь, когда он побрился, избавился от тюремной робы и облачился в чёрные франтоватые брюки и ослепительно-белую рубашку, отвести от него взгляд стало невозможно. Принцесса удивилась было тому, как легко он одет, но быстро сообразила, что замёрзнуть ему не грозит: очень уж энергично Многоликий орудовал топором. Получалось у него ловко, в снег один за другим отлетали аккуратные продолговатые куски дерева. Эрика прежде не видела, как делаются дрова, и потому замерла, зачарованная.

В голове у неё, между тем, бродили и сладкие, и странные мысли. А что, если взять и не возвращаться больше в замок Эск? Забыть о долге перед отцом и перед страной, не понарошку, а по-настоящему и навсегда отказавшись от роли наследницы? Сбежать с Многоликим подальше отсюда, куда-нибудь в Новые Земли? — «Ведь я же мечтала их увидеть!» Но здравый смысл всё-таки оставался при ней, пускай она и не желала его слушать. Закон есть Закон; отказаться от роли наследницы ей не позволят. А в Новые Земли Феликс в этот самый миг плыл бы один, если бы вчера Принцесса не навязала ему свою компанию. Сердце кольнуло сожалением, но разгуляться чувство вины не успело — явление Хранителя всё расставило по своим местам…

Теперь, когда Хранитель уехал, Эрика с порога бросилась к книге, распахнула её… но тут же отодвинула с разочарованным возгласом: каллиграфический текст по-прежнему заканчивался словами «…с нею, тебе доверенной, наступило время расстаться».

— Потерпите, ваше высочество, может, ей нужно убедиться, что её никто не прочитает, кроме нас, — улыбнулся Многоликий.

— Вы думаете, она разумная? — улыбнулась в ответ Принцесса.

Он пожал плечами:

— Кто её знает? Уж если она каким-то образом ухитрилась повлиять на наши с вами поступки…

— На мои поступки никто не влиял! — возразила Эрика. — Я делала то, что невозможно было не делать, никакие книги тут ни при чём. Наша пра-пра-пра-прабабушка была провидицей и поэтому знала всё заранее.

— Кто прав, вы или я, мы всё равно никогда не узнаем, ваше высочество, — Феликс потянул из-под стола корзину с припасами. — Давайте дождёмся продолжения. А пока предлагаю позавтракать… вернее сказать, пообедать.

— Обед — это прекрасно! — обрадовалась Принцесса, чей рот наполнился слюной от одного лишь упоминания о пище. — Я уже и не помню, когда в прошлый раз ела.

— Правда, я не смогу предложить вам изысков, к которым вы привыкли дома… — скептически заметил Многоликий, вынимая из корзины кульки и жестянки.

Но девушка засмеялась:

— Феликс, я сейчас съем что угодно, даже суп из топора.

Он спохватился:

— Ох, ну конечно, топор! Дрова-то я и забыл! — и вышел, чтобы через минуту вернуться с грудой свеженьких деревянных брусков.

Потом он снова растопил печь и поставил на огонь еду — пшеничную кашу с консервированным мясом, вскоре запыхтевшую в чугунке и наполнившую дом упоительным запахом. Наблюдая за действиями Феликса, Эрика млела так же, как ночью. Однако в его улыбке и голосе теперь сквозила отстранённость, которой ночью не было и которая всё сильнее её тревожила. До крайности неопытная в любви, Принцесса не могла понять, откуда взялась эта отстранённость, и вскоре совсем загрустила: «Сбежать с ним в Новые Земли… Силы Небесные, да он бы сам не взял меня с собой! Почему только я решила, что нужна ему? Он чувствует себя обязанным мне за то, что я спасла его от Манганы — и ничего больше…»

Но аппетит Эрики от внезапных невесёлых мыслей ничуть не пострадал, и толстостенная керамическая миска с кашей, поставленная перед нею гостеприимным хозяином дома, опустела мгновенно. Многоликий, сидя напротив Принцессы, тоже весьма быстро расправился со своей порцией и слегка удивлённо спросил:

— Добавки хотите, ваше высочество?

Ответить Принцесса не успела. В комнате что-то едва уловимо изменилось, наследники Ирсоль уловили эту