Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова Страница 48

А я, вместо того чтобы наконец испугаться, ощутила, как от его голоса вибрирует воздух; от шеи по позвоночнику ползет озноб. Если это не чары, то что такое чары?

Сноу выпустил меня и повернул к себе лицом. Руки дрожали, я протянула их к нему, понимая, что сама с пуговичками быстро не справлюсь. Шрам уже перестал болеть и сейчас напоминал о себе разве что легким нытьем

Зачем-то Конвей освободил обе моих кисти, потом сжал их. Нечто похожее он делал, когда успокаивал раздражение кожи. А сейчас… просто прислушивался?

Я отвернулась, потому что боялась прочесть приговор в его взгляде. Если не считать резкую боль в районе запястья, то больше никакой реакции на Люцифера не наблюдалось. А вот на Конвея я реагировала с пугающей меня саму силой.

— Это не он, — рявкнул он, отчего на полках что-то звякнуло.

При этом пальцы не убирал и как будто продолжал негодовать.

— Это хорошо или плохо? — осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ноу. — И потом, насколько точно?

Меня охватило такое облегчение, что стало неважно, заметит он его или нет.

— Абсолютно, — снова отрезал демон. — Плетение по контуру без совпадений. Магического следа нет… Я почувствовал вашу боль. Наверное, вследствие защиты. И тут же сделал неправильный вывод.

— Вы недовольны. То есть все-таки плохо, что это не герцог…

— Какого ответа вы ждете? Напротив, я рад, что не придется драться с почти что родственником. И еще большее облегчение — от того, что мои подозрения о сговоре между вами оказались чистой воды бредом… Эту ярость не передать словами. Возможно, другой демон бы меня понял. Оставил гостей, набросился… «Лепестки» — это отличная мысль. Я вас сейчас туда переправлю.

Меня зацепили два момента. Отдавать меня он не собирался. Не стал бы мужчина, которому нет до меня дела, так упоительно рычать. Впрочем, теперь Конвей выпроваживал меня из дома — тоже обидно… Нет, не так. Он самодур. Но уехать отсюда, это и мое заветное желание. Когда-нибудь я его поблагодарю — когда перестану о нем думать.

— Хотите сказать, что я могу вернуться к своей обычной жизни? Весь этот эксперимент с поиском демона изначально был дурацкой затеей.

— О чем вы? Осмотрите, что там случилось. Отправлю с вами двух лакеев. Вернетесь в особняк, когда гости разъедутся. Я все это время не спущу с Люцифера глаз и не дам последовать за вами.

Происходящее теряло всякий смысл. Он же сам заявил, что это герцог не был тем самым. А вот с Конвеем, очевидно, творилось неладное. Вокруг зрачков показалась алая кайма. Он жадно втягивал носом воздух — еще один показатель, что необходимо бежать.

Однако во мне что-то изменилось; я устала удирать. Медленно положила руку ему на локоть. Мы оба перестали дышать… Не пора ли убрать из списка второго из четырех кандидатов?

— Я его не помню. Но клеймо повело себя необычно, отозвалось резкой болью. В вашем присутствии его тоже дергало в первые дни, а сейчас почти перестало. Это что-то значит?

— Хотел бы я знать, — хрипло отозвался он. — Самое очевидное объяснение, что ваша боль — это предупреждение держаться подальше от демона, способного навредить привязке.

Сейчас или никогда. Не исключено, что я совершаю роковую ошибку и все, что творилось вокруг в последни дни, притупило во мне самосохранение. Я потянулась к демону, который тщетно пытался сохранить над собой контроль.

— Получается, моему клейму вы больше не угрожаете? Проведем эксперимент?

Я обвила его шею руками и почувствовала, как окаменели плечи. Если Конвей сейчас обернется здесь, в этой клетушке, то его конь не влезет, а меня они оба, пожалуй, раздавят. Вместо смешка я прерывисто вздохнула. Была не была.

До губ я так и не дотянулась. Угодила ему носом куда-то в подбородок. Это еще не провал. Если открыть глаза, то шансы на один меткий поцелуй вырастут. Но тут моих губ коснулось чужое дыхание.

— Вы, кажется, решили, что я буду сопротивляться, леди?

Глава 51

Он не спрашивал и не осторожничал. Конвей наклонился ко мне и в одну секунду завладел губами. Какая-то из полок давила на лопатки, другая — в поясницу, но я тут же исправила ситуацию, прильнув к мужчине.

Он все понял правильно и прислонился к двери, которую перед этим успел заблокировать. Почти опрокинул меня на себя… Теперь не мешало ничего; его руки сжимали плечи, нетерпеливо гладили спину.

Больше всего это напоминало ожог. Губы и щеки горели, во рту полыхало от того, что герцог творил с моим языком. Но разница все же была: мне ни за что не хотелось, чтобы эта мука вдруг прекратилась. Пожалуй, я реагировала на его прикосновения слишком бурно.

Не уверена, что это соответствовало нормам поведения для местной леди. Литературы на эту тему — как вести себя наедине с мужчиной, если вы уже переступили за грань дозволенного — в приемнике не выдавали. А вот тело действовало так, будто я только этого ждала. Меня вообще волновало только одно — лишь бы демон не останавливался.

Воздуха не хватало почти до боли. Но и это не казалось достаточным основанием, чтобы прервать поцелуй. Со своей стороны Конвей делал все, чтобы я не отвлекалась. Он самозабвенно упивался мной и языком сминал любой намек на сопротивление.

Когда я попробовала чуть сдвинуться и снова коснуться губами его подбородка, то оказалось, что он крепко зафиксировал мою голову ладонью и увильнуть от его жадного рта невозможно. Я огорченно застонала.

Если честно, меня неимоверно притягивала его шея. Я изнывала оттого, что еще не почувствовала, какова на вкус кожа над строгим воротничком. Сноу безжалостно наращивал темп, заставляя меня страдать, — я уже догадывалась, что мне требуется гораздо большее, чем один безумный головокружительный поцелуй.

Как-то умудрилась просунуть одну ладонь ему под рубашку, затем и вторую. Не удержалась и издала победный клич, однако снова вырвался полувсхлип-полустон.

Звук скачущих по полу пуговиц немного отрезвил. Я наконец заметила, как молчалив и сосредоточен мой партнер и что я, — Бездна, сделай вид, что этого не было, — рву на нем одежду среди котелков и прочей утвари.

— Как проходит эксперимент, Джейн? — поинтересовался герцог, который все-таки отстранился и сохранил при этом возмутительно спокойный тон.