Дом неистовых клятв - Оливия Вильденштейн Страница 46

Лора, которого я сегодня увижу.

Несмотря на то, что за все эти дни — только Като точно знает, сколько прошло времени — я съела не больше трёх долек апельсина, моё тело гудит от энергии, словно я выпила целый кофейник и плотно поела. Когда дверь моей клетки со скрипом открывается, я встаю и хватаюсь за стену. Перебирая руками, я продвигаюсь вдоль прутьев решётки пока, наконец, не дохожу до открытого выхода.

Несмотря на то, что между прутьями клетки есть некоторое пространство, я чувствую себя так, точно меня выпустили из душной коробки. Когда в воздухе появляется лестница из лиан, я разворачиваюсь и начинаю спускаться вниз.

— А?

Я застываю на месте, когда низкий звук пронзает тишину. Услышав, как металл проходится по кожаной ткани, я смотрю себе за спину и замечаю, что Данте достал из ножен кинжал.

Он лениво проводит пальцем по чёрному камню, украшающему кинжал, и говорит:

— Тебе так не терпится начать наш урок, Заклинательница змеев?

— Мне не терпится выйти из этой клетки.

Но я останавливаюсь на лестнице, а моё сердце начинает колотиться о рёбра, когда я перевожу взгляд со сверкающего лезвия на прищуренный глаз Данте.

— «Убийца воронов». Так я назвал новый кинжал, который выковал наш кузнец, — говорит король фейри. — Его доставили сегодня утром.

Золотое лезвие дополнено сплавом из чёрного матового металла. Как я понимаю, это обсидиан.

— Подходящее прозвище, не так ли?

Я не огрызаюсь и не сообщаю ему о том, что он позорное пятно на теле своей расы… на теле всего мира. И не потому, что я боюсь того, что он вонзит этот кинжал мне в грудь — ему слишком нужна магия, а потому что его уравновешенность подобна динамиту, фитиль которого вот-вот подожгут. И я отказываюсь быть тем пламенем, которое его воспламенит, потому что одним только богам известно, сколько хаоса и разрушения может принести Люсу Данте.

Он похлопывает плоской стороной кинжала по своей раскрытой ладони.

— Это так странно, что ты не чувствуешь себя в безопасности в клетке, которую Мириам заколдовала таким образом, чтобы оградить тебя от опасностей.

— Фейри могут открывать её когда захотят, поэтому я не чувствую себя в безопасности. И это всё-таки клетка.

Я спускаюсь на перекладину ниже.

— Не желаете в ней покачаться, Ваше Величество, чтобы понять, насколько это весело?

На его губах появляется ухмылка.

— Мириам заколдовала её так, что туда не может проникнуть ни один фейри, так что я не смогу в ней покачаться.

Я снова смотрю на свою золотую клетку.

— Ты разве не знала?

Он разворачивает кинжал так, чтобы на него лучше падал свет.

— Нет.

Я подцепляю прядь волос и завожу её за ухо дрожащей рукой.

— Удивительно, что Юстус не стал тебе об этом рассказывать, учитывая всю ту информацию, которой он с тобой поделился.

Адреналин, курсирующий по моим венам, заполняет мой живот, отчего тот твердеет. Я так крепко сжимаю лианы, что костяшки моих пальцев белеют. Может быть, мне стоит подняться обратно и спрятаться в клетке, но что потом? Так я окажусь запертой внутри неё. Клетка, может быть, и защитит меня от фейри, но она также блокирует магию крови. К тому же мне надоело сидеть взаперти. Я хочу обрести свободу и я хочу, чтобы Данте умер.

Не говоря уже о том, что это выдаст меня, а я не хочу, чтобы Данте понял, что мы спелись с его генералом.

— Поделился? Он только поучал и ругал меня.

Я спрыгиваю вниз, и теперь моё сердце бьётся в три раза быстрее.

— Юстусу Росси так нравится демонстрировать превосходство своего интеллекта.

Я нюхаю воздух, желая убедиться, что это не ловушка. Мой пульс замедляется, когда я улавливаю запах Данте. Он больше не пахнет сгнившими водорослями; от него пахнет так же, как когда-то в прошлом.

Я смотрю поверх головы короля в туннель, заполненный солдатами. Если всё пойдёт прахом, я нарисую знак ключа в том месте, где это сделал Юстус в последний раз, и куда-нибудь да попаду. Надеюсь, когда я прижму ладонь к кровавому символу, мои тюремщики не смогут пройти за мной сквозь стену.

Но… вернёмся к самому главному компоненту моего резервного плана.

— Ты и правда думаешь, что я сидела бы в этой дыре, если бы Юстус был на моей стороне?

Я подхожу к Данте. Так близко, что моя грудь касается кончика его кинжала.

— Он жаждет править Люсом через меня.

Когда на грязном шёлке расцветает пятно крови, Данте отдёргивает руку и в ужасе смотрит на порез. Интересно. Он переживает о том, что мог меня ранить, но при этом с такой готовностью резал меня в день нашего первого урока…

В итоге он решает, что ему не настолько отвратителен вид крови на его ноже. Он крутит лезвием перед лицом, и его жестокий голубой глаз восторженно вспыхивает.

— Не могу дождаться, чтобы вонзить это лезвие в сердце Лоркана. Представь себе его удивление, когда он поймёт, чья кровь избавила его от его человечности?

Его слова ударяют меня, точно железные пруты, которые использовали люди во время Магнабеллум. Я никогда не ставила под сомнение слова своих учителей-фейри из Скола Куори, но теперь я начинаю сомневаться в каждом прослушанном мной уроке.

— Ластра, свяжи моей жене руки за спиной.

Я бледнею, потому что если мои руки будут связаны за спиной, я не смогу колдовать.

— Разве для твоего урока тебе не нужен доступ к моему запястью? — я вытягиваю руки перед собой. — Можете связать их у меня на груди. Так вам не придётся их перевязывать.

Ластра встаёт рядом с Данте, его руки охвачены зелёным свечением.

— Маэцца? Что мне сделать?

— Я хочу, чтобы ты сделал так, как я сказал.

Он разворачивается на своих сапогах, и золотые шпоры начинают звенеть, когда он направляется внутрь туннеля.

— За спиной! — рык Данте сотрясает затхлый воздух.

Моё тело холодеет и содрогается. Я сомневаюсь в том, что Данте боится физической силы моих рук, и тот факт, что он настоял на том, чтобы мои руки были связаны за спиной, означает только одно: он знает, что Мириам разблокировала мою магию.

Он. Мать твою. Знает.

Я молюсь о том, чтобы он не знал о плане Юстуса запереть его внутри темницы. Прошу тебя, судьба, помоги нам. Пожалуйста.

О, как бы мне хотелось, чтобы провидица была рядом со мной. Я пытаюсь перенестись в сознание Бронвен, но, должно быть, я слишком сосредоточена на настоящем, потому что остаюсь внутри своего тела. Я