Сиротка в Академии Драконов - Оксана Гринберга Страница 44

Бывшего военного в нем выдавала горделивая осанка, сильные плечи, коротко остриженные волосы с проседью на висках и холодный оценивающий взгляд.

- Извольте объясниться, лорд Энарис! – произнес он. – В чем заключается, по вашему мнению, проблема, ради которой вы всполошили наших глубокоуважаемых попечителей? И какие именно беззакония творятся в этих стенах?

- Прежде всего, до меня дошли сведения о весьма спорных методах преподавания молодого магистра ВарШайлена. На него уже имеются две подробные жалобы, хотя это лишь второй его день в академии. Именно поэтому я требую немедленного отстранения его от должности!

С этими словами лорд Энарис положил на стол ректора два листа, исписанные красивым женским почерком с завитушками, сказав, что это и есть те самые жалобы.

- И вообще, кто он такой, этот ВарШайлен? – с вызовом поинтересовался Энарис. – Откуда он взялся в академии?

Астерион молча прочел жалобы, и на его губах промелькнула понимающая улыбка.

- Магистр Дердерин, наш бессменный преподаватель Драконологии в течение полувека, все же решил уйти на пенсию. Он занялся выращиванием кабачков в своем поместье, и мы не можем его в этом винить. На его место был принят магистр ВарШайлен, которого нам порекомендовали в Академии Лисьена. Также доношу до вашего сведения, лорд Энарис, что преподаватели, сумевшие призвать водного дракона, в Арвене большая редкость, тогда как таких студентов у нас немало. На некоторых курсах чуть ли не половина, так что… Нам нужны сильные водные маги, лорд Энарис!

- Я настаиваю на расследовании, – не унимался тот. – И я уверен, что попечительский совет меня поддержит…

Но он так и не договорил, потому что в дверь постучали, после чего в кабинет вошел пожилой мужчина, опиравшийся при ходьбе на резную трость. Его волосы давно посеребрила седина, на лице залегли глубокие морщины, хотя глаза смотрели уверенно и немного устало.

Четверо попечителей тотчас же поднялись со своих мест и с радостными возгласами устремились к нему навстречу.

Ректор тоже не остался безучастным. Подойдя, он крепко пожал вошедшему руку, а затем дружески похлопал по плечу.

- Рад, что ты присоединился к нам, Гильберт! Тебе давно уже было пора заняться академическими делами, а покорение мира предоставить более молодым. Хотя я уверен, ты им почти ничего не оставил, – усмехнулся Астерион. Затем повернулся к оставшемуся в кресле пожилому и осунувшемуся лорду-попечителю: – Возможно, вы еще незнакомы, лорд Баас, хотя я думаю, что Гильберта ДиРейна в Арвене знают все…

- Ну полно тебе, Роланд! – отмахнулся тот.

- Лорд ДиРейн – наш новый попечитель, – с теплотой в голосе продолжил ректор. – К тому же он только что внес в казну академии такую сумму, которой хватит как на реконструкцию хозяйственных построек и расширение вольеров, так и на научные и магические исследования в течение следующих нескольких лет. Их список вам раздадут чуть позже. Но есть и важное дополнение: из созданного ДиРейном фонда в ближайшие десять лет будут полностью покрываться расходы на обучение одаренных студентов, чье образование до этого оплачивалось из казны Арвена.

- Право, ДиРейн! – скривился лорд Энарис. – Есть вещи и поважнее, чем образование нищебродов. Это как раз касается тех двух сирот, которых приняли в этом учебном году…

- За их обучение уже заплачено, -– спокойно отозвался ДиРейн.

Энарис позеленел.

- У меня есть весомые аргументы против их нахождения в Академии Керна. Я предлагаю исключить этих двоих немедленно и именно для этого я вас сегодня и собрал. На их место можно принять других, куда более достойных кандидатов…

- Сомневаюсь, что из этого что-либо выйдет, – перебил его ДиРейн. – Одна из тех двоих – моя племянница, Шанайя Гордон-ДиРейн. Вторая – ее подруга, осиротевшая будучи подростком, поэтому я уже принял решение сделать ее своей воспитанницей. Заодно я внес полную сумму за их учебу и открыл фонд для стипендий. Если, конечно, они будут прилежно учиться.

- Я этого не знал, – пробормотал Энарис. – Но моя дочь… С ее стороны было несколько серьезных жалоб…

- Таких же, как и на магистра ВарШайлена? – поинтересовался у него ректор. – Если ваша дочь всем здесь недовольна, то переведите ее наконец в другую академию!

- Что касается меня, – кивнув, продолжил Гильберт ДиРейн, – то я, пожалуй, приму предложение Роланда Астериона и войду в совет академии. Заодно начну преподавать. Думаю взять на себя географию и мироустройство, в этих вопросах я довольно сведущ.

- Кто бы в этом сомневался! – пробормотал один из попечителей, и Гильберт ДиРейн снова кивнул.

- Всю свою жизнь я мало заботился о своей семье, но теперь пришло время это изменить, – добавил он.

В кабинете на какое-то время повисла тишина. Затем попечители наперебой принялись поздравлять академию Керна и ректора, а заодно хвалить ДиРейна за принятое им верное решение.

Один лишь Рубио Энарис глядел на всех с кислым лицом, а пожилой попечитель с залегшими под глазами тенями незаметно крутил под мантией золотую табакерку, в которой уже давно – который год – не лежало табака.

Ее предназначение было совсем в другом.

***

Это было просторное помещение с высокими арочными окнами и со старательно задернутыми темными портьерами. Внутри царил полумрак – полуденное солнце с трудом пробивалось сквозь щели в кое-где неплотно закрытых шторах, но тусклый свет давали лишь зажженные повсюду свечи.

Их отблески отражались на отполированных досках паркета. Заодно они скользили по мраморным телам статуй, стоящих в глубоких альковах.

Именно таким был приемный зал в столичном особняке одного из богатейших аристократов Керна, который он, будучи и сам адептом, предоставил для собрания Ордена Бездны.

Сегодня в его дом прибыло около двух дюжин человек. Большинство из них принадлежали к высшему эшелону знати Арвена. Но пусть все собравшиеся носили темные мантии, их выдавали украшенные драгоценностями руки.

И еще белые маски, скрывавшие лица.

Остальные, не столь знатные, стояли чуть поодаль. Они были без масок и держались так уверенно, но зато все как один покорно склонили головы перед своим господином.

Тот был уже здесь.

В самом центре зала на мраморном постаменте стояла массивная золотая шкатулка, инкрустированная драгоценными камнями и покрытая древними письменами.

Ее крышка была откинута, и над ней, вырываясь наружу, клубилась Тьма: то тянула свои протуберанцы к присутствующим, то вздымалась спиралями к потолку.

В центре