MAYDAY - Ксения Кантор Страница 42

Заметив подружку Андрея, Дэн внутренне чертыхнулся. Разборки с истеричной бабой в его планы точно не входили. Именно бабой. Есть девушки, женщины, а есть бабы. Тупые, завистливые, склочные, вобравшие в себя все те качества, которые высмеивают в анекдотах, из-за которых нормальных девчонок не воспринимают всерьёз. Так вот, Даша была одной из таких – карикатурная, недалекая, отталкивающая.

Оценивая разделявшее их расстояние, Дэн прикинул, есть ли шанс улизнуть, но вокруг было слишком много свидетелей. Отступи – и тебя тут же заклеймят трусом. Значит, нужно держать удар.

– Привет. Хотела поговорить насчет Андрея, – с ходу начала она.

Не спрашивая разрешения, женщина села напротив и вперила в него горящий злобный взгляд. Жиденькие волосы кое-как забраны в хвост, заурядное лицо с тонкими ниточками-бровями и выдвинутой вперед челюстью. Фигура напоминала яблоко – где хочешь там и талия, везде одинаковый объем. Разглядывая Дарью, Данила в который раз подивился, как можно обладать столь отталкивающей внешностью, но с упорством бульдога убеждать себя и всех окружающих, что она – богиня. А главное, с некоторыми это срабатывало! Он так и не понял, глупость это или талант. Впрочем, не важно. Для него Даша казалась омерзительна везде – внутри и снаружи.

– Ты зря теряешь время. – Данила мазнул по ней неприязненным взглядом, давая понять, что дальнейший разговор не имеет смысла.

– Соколовский приказал запереть Андрея в тюрьму, – возмущенно прошипела девушка и уставилась на него, очевидно, ожидая бурной реакции. Но Дэн лишь пожал плечами. – Это три дня в холодной одиночке! А если он заболеет, что мне делать?!

– Так я не понял, ты за Андрея переживаешь, или за себя?

– Ты прекрасно все понимаешь! Не выворачивай мои слова. Если с ним что-то случится, пострадает весь лагерь! Сейчас каждый человек на счету.

– Вот именно! Артем тоже был на счету.

Ее жалкие манипуляции и попытки призвать к совести, а по сути, отгородиться от ужасной правды, вывели его из себя. В смерти Артема виноват исключительно Андрей. Если бы не его самоволка, команда беспрепятственно расселась по машинам и добралась до лагеря в полном составе.

И словно всего сказанного было недостаточно, дура-баба продолжила:

– Тебе известно, зачем Андрей искал кольцо. Он любит меня и хотел сделать предложение. Прошу, поговори с Соколом…

– Сделал? – ни на секунду не поддавшись ее уговорам, холодно поинтересовался собеседник и вопросительно вскинул бровями.

До того, сдерживающая свои эмоции, Дарья окончательно отпустила вожжи. Ее лицо скривилось от ненависти и отчаяния.

– Да пошел ты, – процедила она сквозь зубы, – ты хоть понимаешь, что такое любовь? Что такое о ком-то заботится? Хотя, о чем это я? У тебя вместо сердца пропеллер. А еще друг называется!

С этими словами, вскочив, она кинулась к выходу. Взметнувшаяся веером красная юбка, по идее, должна была окончательно довести Дэна до бешенства. Однако этого не произошло. Напротив, мужчина почувствовал облегчение. Ушла и, слава богу!

– Не пропеллер, а мотор, – задумчиво пробормотал он.

А кроме того, друзьями с Андреем они никогда не были. И уж точно не станут.

Но что-то свербело, противным червячком ввинчивалось в мозг. Даже не мысль, а предчувствие. Задумавшись, Дэн прислушался к себе, но ничего по-настоящему тревожного не обнаружил. Как вдруг его взгляд наткнулся на полные злорадства и неприкрытой насмешки глаза. Оказывается, все это время за ним наблюдали, смаковали, радовались произошедшей стычке. Умар даже не скрывал своего отношения, давая понять, что первым воткнет нож в спину врагу, едва тот оступится. Но Дэн вовсе не планировал предоставлять ублюдку такую возможность. Нет, вместо этого он нападет первым. И ждать никого не станет.

И словно всего произошедшего было мало, в столовую ворвался дневальный со срочным сообщением явиться в Штаб. Делать нечего, пришлось спешно заглотить обед и идти к Соколу.

Еще на подходе к Арсеналу до слуха долетели обрывки воплей. Октавы все нарастали, слова становились резче, и вскоре ор стоял такой, что крики отчетливо слышались даже на другом конце лагеря. Проходившие мимо жители Кремля с опаской поглядывали в сторону Штаба, гадая, кому на этот раз так «свезло».

С каждым шагом дурные предчувствия крепли. Как в воду глядел! Замерев на несколько секунд перед дверью Штаба, Вершинин с тяжелым сердцем вошел внутрь. Едва переступив порог, он тут же оказался в эпицентре скандала. Сокол на чем свет стоит распекал докторов.

Крамара Дэн помнил с первого дня. Один из счастливцев, кому удалось выжить в подземной мясорубке. Но если бы тогда он знал, сколько крови выпьет ученый червь, то не задумываясь, оставил бы его за периметром Кремля. Высокий, худой, вечно витающий в облаках, тем не менее Док проявлял удивительную настойчивость, когда дело касалось медицины. Во многом благодаря его настойчивости пару раз команды делали вылазки специально для «лаборатории», как Док называл жестяной стол у себя в кабинете. Никто толком не понимал, чем именно занимаются доктора в своей лаборатории. И большинство солдат считали подобные выезды совершенно неоправданным риском.

К моменту его прихода, откинув остатки интеллигентности, Крамар по-настоящему сцепился с Соколовским. И в этот раз он использовал исключительно простой русский язык, предельно понятный всем. Окулист с терапевтом тоже что-то говорили, но Виктор Алексеевич ловко размазывал их по стене, почти нокаутируя. Не сдавался только Док, чем вызывал новые приступы бешенства у полковника.

Стало даже интересно, какая на этот раз гениальная идея посетила докторов, и отчего так бесится Сокол. Чтобы вникнуть, потребовалось всего пара минут, по истечении которых Данила довольно быстро достиг состояния всеобщего накала. Горечь утраты еще не прошла, как и стресс после ночного рейда. Поэтому, слушая чушь, которую несли посетители, Вершинин едва сдерживался от возмущения и гнева. Эти люди, действительно не понимали, что творится за стенами Кремля!

Когда голоса превратились в чудовищную какофонию, Соколовский не выдержал:

– Ядрена копоть, молча-а-ать! – вторя словам, тяжелый кулак громко опустился на стол. – Даня, говори!

– Я не буду рисковать людьми, – с ходу отрезал командир и враждебно уставился на оппонентов. – Вы рассуждаете, сидя в лаборатории, а ребята гибнут, добывая для вас еду!

На это нечего было возразить. И все же Док нашел:

– Поверьте, Данила, я больше вашего хочу прекратить гибель людей. Но, прячась за стенами Кремля, мы ничего не изменим.

– Прячась? – подавшись вперед, Данила вцепился в столешницу так, что побелели костяшки пальцев. – А теперь подробнее – кто и где прячется?

Напряжение нарастало. Док молчал, понимая, что теперь любое слово будет воспринято в штыки. Остальные тоже притихли.