Спасение для лжепринцессы - Ульяна Муратова Страница 41

Окружающие вилерианцы облизывали меня взглядами, и делали это гораздо настойчивее и беззастенчивее, чем по вечерам в отеле. На трибуне стояли обогреватели, и было тепло, но я не рисковала скинуть плащ с плеч, слишком неловко чувствовала себя в открытом платье, а полупрозрачный палантин не особо защищал от раздевающих взоров, гораздо более откровенных, чем те, к которым я успела привыкнуть. Но при этом присутствующие словно одновременно и упивались ситуацией, и стыдились её. Улыбки казались нарочито широкими, комплименты чересчур откровенными, а бесшабашная храбрость, с которой их делали – натужной.

Вскоре подали напитки, и девушки заметно захмелели. Разговоры стали громче, жесты резче, поведение фривольнее, улыбки порочнее, а взгляды призывнее.

Чем дальше, тем неуместнее я ощущала себя на этом празднике жизни, особенно сидя за столиком в самой середине.

Первый набатик прозвенел, когда пышка с шальными глазами залезла на колени к коротко стриженому, одетому в дорогой белый костюм мужчине, занимающему соседний столик. Ночная бабочка шептала кавалеру на ухо нечто непристойное, очерчивая указательным пальцем волевой подбородок, а он снисходительно улыбался в ответ. Я захотела отсесть подальше, но куда? Трибуна переполнена, все сидячие места заняты, и даже в проходах толпятся зрители, но смотрят не столько на скачки, сколько на распущенных куртизанок, что уже, не стесняясь, вешаются на мужчин.

И только сейчас я обратила внимание, что семейные пары с детьми, пожилые господа с дамами и девушки с секвинами на лбах сидят за столиками расположенной по диагонали трибуны и смотрят на нас с нескрываемой брезгливостью. А на нашей трибуне из женщин – только мы, окружённые десятками изголодавшихся молодых мужчин.

Несмотря на тепло, я запахнула плащ поплотнее. Поискала глазами какое-то место, куда можно было бы отсесть, но тщетно. Нас сжимали в кольцо, и чем больше времени проходило, тем плотнее оно становилось.

Вероятно, скоро все совсем опьянеют, а какой-нибудь местный Есенин начнёт читать стихи.

– А что это у нас такая хорошенькая новенькая скучает в одиночестве? – обратился ко мне мужчина, сидящий за столиком справа.

Если скачки его и интересовали, то довольно слабо, кажется, на трек он даже ни разу не взглянул.

– Я не новенькая, – охрипшим голосом проговорила я. – Просто случайно тут оказалась.

Мужчина разразился смехом. На щеках появились озорные ямочки, и я бы даже назвала его симпатичным, но от него не просто пахло, а разило вседозволенностью и беспринципностью. Я бы отпрянула, но за спиной внезапно оказалась кона Ваендис и упёрлась руками в спинку моего стула.

– Лиза, позволь тебе представить Рье́нинга, моего дорогого друга. Рьен очень большой ценитель породистых эльгов и красивых женщин, – томно улыбнулась она. – Ну что ты, не стоит его чураться. Рьен не обижает девушек, особенно таких миленьких.

Я вымученно улыбнулась, чувствуя, что вляпалась по самые гланды. Вот мало мне было приключений на свои многострадальные нижние девяносто? Нет, потянуло на скачки с проститутками. То есть с эльгами. А-а-а, чтоб их всех!

– Кажется, твоя маленькая Лиза чувствует себя не в своих ботинках, – цокнул языком Рьен. – Может, она голодна? Пусть принесут закуски.

Повинуясь властному жесту, с места сорвался молодой парень и исчез в толпе. Несколько минут спустя официанты принесли фруктовые нарезки, разные сладости и напитки. Я подхватила с подноса крошечный бутербродик, чтобы чем-то занять руки. А потом съела его, чтобы ещё и рот занять, пока обдумывала, что делать дальше.

– Вот и умница, – одобрительно промурлыкала кона Ваендис. – Что ж, пожалуй, оставлю вас. Рьен, не шали!

Она кокетливо подмигнула вилерианцу и отчалила, подцепив под локоть моложавого господина в ярко-жёлтом жилете и чёрной шёлковой рубашке, напоминающего шершня. Рьен тем временем пересел на соседний стул и предвкушающе улыбнулся. Я неуверенно улыбнулась в ответ.

– Может быть, не будем терять время и отправимся ко мне? У меня дома есть небольшой зверинец, который я мог бы тебе показать, – томно шепнул он, наклонившись к самому моему уху.

Судя по напору, зверинец у него скорее в штанах, чем дома.

Гомон толпы вокруг обратился белым шумом, задний фон размыло, как на портретной фотографии, а черты лица матёрого хищного вилерианца передо мной словно прорисовались чётче. Меня окутал его запах, горьковатый и неуловимо знакомый. Здоровье напомнило, что воздержание по-прежнему продолжает его подрывать самым вероломным образом, но здравый смысл подсказывал, что именно от этого мужчины стоит держаться подальше.

– Ну так что, Лиза? Мы едем, – скорее указал, чем спросил Рьен, перехватывая моё запястье.

Предвкушающая, полная уверенности улыбка расцвела на его губах, но глаза смотрели серьёзно и оценивающе. Я глубоко вздохнула, отчаянно пытаясь придумать отговорку, чтобы никуда с ним не ехать. Но не смогла.

Взгляд глаз цвета запёкшейся крови гипнотизировал и лишал воли.

Глава 15. Вопреки обстоятельствам

Говорят, хорошие девочки любят плохих мальчиков. Наверное, я не очень хорошая девочка, потому что лично меня от всяких мудаков обычно подташнивает. И теперь, когда меня взглядом обольстителя всея Вилерии гипнотизировал Рьен, я отчётливо понимала, что он мне противен, а если позволю ему к себе и дальше прикасаться, то опротивею себе, что гораздо страшнее.

В голове почему-то начало шуметь, а изнутри рвалась беспричинная озорная радость. Грубить такому кавалеру может быть опасно, но ведь у каждой девушки есть стопроцентный способ отшивания вот таких вот наглых ловеласов. У меня, естественно, был свой. Безотказный, как лопата, и столь же изящный в замахе.

– Вы почти такой же красивый, как Мейер… – прошептала я, захлопав глазами. – У него, правда, губы чуть пухлее. Так бы и целовала. Мейер потрясающе целуется. Вот вы не поверите, насколько он в этом хорош. Просто божественен!

Мой заход удивившегося Рьена явно не обрадовал, но он пока не понял, что эту игру уже проиграл.

– Может, я лучше? – вкрадчиво спросил он, наклоняясь ко мне.

– Ой, вряд ли. От вас пахнет как-то… ну… так… Не так вкусно, как от Мейера, понимаете? – напустила я дуринки в глаза, мечтательно их закатила и продолжила вбивать гвозди в крышку гроба нашего возможного свидания: – Я просто с ума схожу по Мейеру. Обожаю его больше жизни. Он – самый лучший. Вы, конечно, тоже хороший, несмотря на то, что от вас немного эльгом пахнет, но Мейер… Вы бы слышали, какое у него потрясающее чувство юмора. Просто волшебное, я однажды даже немного в трусики подпустила от смеха, представляете?

Он представил. Отодвинулся на пядь