Волшебница по привычке - Валентина Алексеевна Савенко Страница 41

Миссис Пигл кивнула. Но стоило заикнуться о моем отце, как она тут же отказалась.

– Ваш батюшка, Ари, нехороший человек, но я хорошая служанка, – пробурчала она, поднимаясь.

Звякнул далекий дверной колокольчик.

– Курьер. – Дамиан быстрым шагом пошел к двери. – А вы пока не разбегайтесь, девушки.

Он вышел, а я в упор посмотрела на экономку.

– Вы видели, что с ним? – тихо спросила я. – Вы знаете, что стража не оставит его в живых, если поймает. И все равно не хотите помочь?

Старушка поморщилась:

– Как же у вас, молодых, все просто.

– Просто? – Я встала с кресла, нервно прошлась по комнате и, обняв себя руками, уставилась на безмятежный сад за окном. – А знаете что, все совсем непросто… Я чудовище из прошлого, и если с Дамианом что-то случится, я не стану сдерживаться, я буду защищать его, свою семью… И, скорее всего, причиню боль тем, кому не хочу вреда. Изе, псу, другой нечисти, имен которой я не знаю. Потому что я сумеречница, миссис Пигл. Но я не желаю никому зла. Я стараюсь помогать. Дамиану и другим. А могла бы не делать этого. Просто быть хорошей волшебницей.

Не знаю, в курсе старушка разницы или нет, но меня несло дальше.

Я не могла молчать. Я понимала ее преданность, но в жизни, как я выяснила, не все так однозначно, и преданность тому, кто причиняет боль другим, выглядит не слишком хорошо.

– Я была бы просто волшебницей. А он бы окончательно стал чудовищем. Или вообще погиб. Но я бы была волшебницей! – со смешком повторила я. – Но я не стала. И хорошо. Я связана с ним, и это не просто слова влюбленной дурочки. Все буквально. Моя магия помогает ему быть человеком. И без артефакта моего отца она не справится. Я не справлюсь. И все будет бесполезно…

Я поежилась, склонила голову: что еще сказать?

– Мне казалось, вам небезразлично, что происходит с моей семьей. И с Дамианом… но, видимо, я все неправильно поняла. Ваши слова ему и то, как вы вели себя с девочками и мамой… вы просто хорошая служанка, да?

Обернувшись к старушке, я грустно улыбнулась.

– Так просто ничего не видеть, не ходить туда, куда не надо, потому что у вас суставы. А если тут что-то случится, вы просто перейдете в другой дом. И будете жить дальше. Это так просто.

Миссис Пигл скомкала салфетку, которую складывала, усевшись за стол. Снова расправила, пошевелила тонкими губами. Морщины на ее лице стали глубже, экономка хмуро смотрела на меня. Несчастная салфетка улетела на стол, и она прошептала:

– Точно как моя дочка! – Потерла тонкими морщинистыми пальцами лоб, покачала головой. – Семья – это не только радости, горести тоже общие. – Посмотрела на меня и вздохнула: – И раз уж стихии дали мне ее опять, куда ж деваться?

– Вы нам поможете? – тут же уточнила я, прекрасно понимая, что за словами экономки может скрываться и вызов стражи. Тоже помощь: направить на путь истинный. – Вы расскажете, как устроен дом лорда Невлина?

– Да, девочка, да. – Старушка поднялась из-за стола, нерешительно шагнула ко мне, неловко обняла и отступила.

Вспыхнуло золото пути, появился Дамиан с ворохом коричневой оберточной бумаги и жуткой белой маской Макс в руках.

– А мы уже договорились, – улыбнулась я.

Старушка согласно кивнула.

До позднего вечера мы втроем заседали в кабинете Дамиана. Миссис Пигл рассказывала. Я зарисовывала с ее слов. Дамиан задавал вопросы.

В огромном особняке лорда Невлина, расположенном в самом богатом квартале столицы, имелось два обычных сейфа, и два – с магической защитой. Нам нужен был тот, что побольше, в кабинете, смежном со спальней лорда. Где именно он находится, экономка не знала. Видела иногда, как хозяин заходил с семейным артефактом в кабинет, а выходил без.

При уборке кабинета горничные никаких странностей не обнаруживали.

– Найдем, – уверенно кивнул Дамиан, протягивая мне маску.

Операцию по изъятию семейной реликвии назначили на полночь. Решили никому не говорить.

Я отправилась искать в шкафу что-нибудь неяркое, удобное и что не жалко. Дамиан остался в кабинете, вместе с моими зарисовками дома и кабинета лорда Невлина. Миссис Пигл отправилась допрашивать Эн и Миреллу, как прошел поход в школу.

В моей спальне царил кавардак. Гидрочка, подросшая до размеров крупной собаки, с куском тонкой кружевной шторы гонялась за огненным псом. Метелка, обвязанная бантиками из той же ткани от помела до кончика черенка, красовалась перед туалетным столиком. На полу валялись огрызки слегка подпаленной шторы. Очевидно, Эн пожертвовала ее Изе, а та решила украсить все вокруг, независимо от желания этого самого «вокруг».

Феи не было видно. Рэйнара в саду – тоже. Видимо, выяснение, насколько адекватна найденная им древняя нечисть, несколько затянулось.

Выбрав в шкафу темно-коричневые брюки, серую блузку и плотный жилет с карманами, застегивающимися на пуговицу, я добавила к своему походному наряду туфли без каблуков, стоптанные, но очень удобные. Отложила взятую по привычке сумку с альбомом и пером. Переодевшись, заколдовала волосы так, чтобы ни одна прядь не выбилась, маску завернула в мягкий кусок невзрачной ткани, незнамо как завалявшийся среди вещей.

До полуночи была еще телега и тележка времени.

Сев на подоконник с альбомом и пером, я начала рисовать. Мимо пронесся пес, следом – Иза с воплем: «Я тебе не бантик, я тебе платок на шею повяжу!»

– Слушай, дай ты ей уже этот платок прицепить, – хмыкнула я, когда они снова проскакали мимо.

Пес затормозил. Иза, чуть не влетев в него, радостно растопырила головы. Огненный покорно подставил шею. И тридцать секунд спустя забирался под кровать, сердито порыкивая на кружевное жабо. А Иза с новым лоскутом воодушевленно осматривалась по сторонам. К моему унылому наряду кружево явно не подходило, потому что она, сверкая синим огоньком и что-то напевая и головами, и зовом, исчезла.

Я замерла истуканом. Зовом! То есть зов нечисти я тоже слышу? Непонятно почему. Я ведь сумеречница.

«Рэйнар? – позвала я, выводя на листе линии. – Как там переговоры?»

«Никак. Только что выяснил, что говорю не с фениксом, а с жар-птицом. В общем, с жар-птицей мужского рода, петухом, чтоб его!» – сердито проворчал дракон.

«Серьезно? Где ты его нашел?»

«Нигде. Это у феникса такое альтернативное восприятие себя любимого! Крылатый, он… очень старый. Вот и возомнил себя пернатым красавцем. Хотя… может, и будет прок, если этот птах помнит, что было пятьсот лет назад».

Хотя бы!

Оставив Рэйнара в покое, я посмотрела на то, что успела нарисовать