Мой инфантильный супруг - Анна Денира Страница 4

— Помощи я у тебя просить хочу. Не знаю, кто еще выручить может.

Уже неплохо. Если б Вешка не надоумила, я бы уже в лоб ему предложение выпалила. Но этот хрупкий, и в башке у него цветы да радуга, а тут я с браком, как послание ада. Странька оживился, развернулся ко мне лицом, даже харю обеспокоенную состроил. Права была Феноила. Этому дурачку главное на жалость надавить.

— Что случилось, Ани?

Надо же, имя мое знает. Хотя, это я на имена плоха, а этот пастушок, может, только их и запоминает.

— Замуж мне надобно.

Странька видать не понял сначала. Сидел с рожей сочувственной, а потом вдруг поник. Глазища свои сиреневые распахнул и замер со ртом открытым. Вот так и разбиваются детские будни о быт семейный. Ладно, пояснить стоит.

— Рыцарь ко мне повадился. Предложение хочет сделать. Не люб он мне, да и за девками бегает, а отказать я ему ж не смогу. Придется за ним в город уезжать, хозяйство все бросать, которое от родителей мне досталось…

Лоинел нахмурился, о судьбине моей явно задумался. Значит, пора на жалость давить.

— Трудно деревенским в городе, все возвращаются. А коли муж еще поганцем окажется, то и счастья не видать. Сидеть да слушать сплетни, как супруг пред носом изменяет…

Пастушок вновь повернул ко мне лицо, выражение у него в этот раз было понимающим. Я строить печальные гримасы не умею, только злобные, потому просто смотрела на передник, который вертела в пальцах.

— А тут приедет он, а я ужо замужем, и ничего сделать не сможет. Ежели не сойдемся с тобой, расстанемся по-доброму, да сейчас только не откажи мне, подсоби.

Я посмотрела на страньку. Тот сидел залитый румянцем, нервно разминая пальцы, отчего те издавали характерный хруст. Травинка в его губах, которую я раньше не подметила, ходила из стороны в сторону. Мы молчали. Я не знала, что еще сказать, а выпрашивать не хотелось. Он, должно быть, обдумывал столь внезапное предложение. Выдавать что-то наподобие «подумай до вечера» я не стала, мне нужно знать ответ здесь и сейчас. Пришедшая на луг Геста махнула мне рукой и одобрительно кивнула, когда увидела залитого румянцем пастушка, не знающего, куда деть свой взгляд. Четыре козлика вереницей отправились следом за своей хозяйкой.

И долго мы тут молчать будем? Ощущение, словно мужик здесь именно я, а странька –милая девчушка, которую предложение застигло врасплох. У меня работы еще невпроворот, некогда мне тут сидеть. Ежели ему так много времени для дум надо, то так и быть, я подожду. Поднялась с земли, отряхнула простое платьице, молча направившись к Пани. Мне ведь не отказали, но все-равно внутри душила какая-то злоба. Почему все нельзя сделать быстро и просто? Завидев меня, коровка покорно пошла навстречу. Сейчас предстояла очередная дойка.

— Ани!

Очухался. В прострации по радуге, видимо, бегал. Я обернулась к вскочившему на ноги страньке. У того и уши уже красными были.

— Я помогу тебе, не волнуйся!

Я и не волновалась. Ты бы все-равно от меня уже никуда не делся. Но внутри неожиданно стало намного легче, поэтому я сочла правильным, хотя бы в благодарность, поднять уголки губ и улыбнуться. Еще один обескураживающий факт для замершего у дерева страньки. Да, я умею улыбаться.

— Тогда завтра по утру. Обойдемся без излишних празднований.

Хухря — растрепа

Глава 3

Свадьбы в Дасинке имеют интересную особенность: даже когда о свадьбе знают только суженые, на утро голова болит у всех жителей деревушки. Моя ошибка была в том, что я известила о своей скорой помолвке Вешку, что, взмахнув руками и ахнув, быстро умчалась в сторону домика Феноилы. Уже в тот момент я поняла, что с тихой свадьбой я прогадала. Любила я Вешку, но не поощряла её страсти к пышным празднествам, и повезло мне лишь в том, что я не сказала ей время венчания. Единственному священнику — пожилому сгорбившемуся под гнетом лет старичку, что был прытче любой бойкой барышни — пришлось доплачивать, дабы тот никому ничего не говорил и рано по утру нас со странькой тихо поженил. Тот долго лицо крючил, монетки пересчитывал, но в итоге согласился, услышав, что без празднования уже, к сожалению, не обойдется. Мы с ним весь вечер в подвальчике прятались, пока Дасинка на ушах стояла и яства собирала. В деревеньке нашей, ежели брак заключаешь, окроме наряда своего больше ничего планировать не нужно: все пятьдесят душ деревенских вытащат на улицы столы к вечеру ближе да вывалят на них еду с выпивкой. Любит наш народ праздники, только повод дай. Надеялась я, что и суженый мой в лесах сегодня затерялся, коли найдут его мужики деревенские, споят и выведают все. Сама церемония обычная, в глухомани нашей даже очень быстрая, из одной клятвы верности состоящая. Оставалось надеяться, что церквушку местную жители деревенские караулить поутру не будут. После церемонии на запястье правом символ появлялся, на веточку лавровую похожий, что руку подобно браслету опоясывал — то брак означает. Но браслет неполный, на середке запястья оканчивается, а завершится он после ночи брачной, без нее у нас в деревеньке брак за брак не считается.

До дому я по ночи возвращалась путями окольными, дабы никто не заметил. Приготовила платье, которое мне матушка оставила, да спать легла. Платье белое с рукавами широкими да вырезом квадратным, нитями золотыми расшито. Поясом широким затягивалось. В нем и матушка, и бабка, и прабабка замуж выходили.

Вставать до петухов пришлось. Желание связывать себя браком продолжалось до самого завтрака, а затем прошло. Чудно это все-таки — за страньку выходить. Как будто не мужа получаю, а дите малолетнее глуповатое, к жизни не подготовленное. А ночку-то как с ним проводить? Он, гляди, и баб голых в жизни своей не видал. Не такого мужа я хотела себе. И папаня, и дед мой пахарями были, высокими да в спине широкими, на плечах могли телегу перенести, а странька от коромысла с ведрами полными надорвется. Ну, хоть рыцарю отворот-поворот дам. Пусть себе невесту в другой деревушке ищет, а в Дасинке ему делать нечего.

Умывшись да надев платье на тело смуглое, я села перед зеркалом, заплетая косу, что у меня уже до пояса болталась. Геста говаривала, что в городе свадьбы по-другому празднуются: и невесты там наряднее, и церковь богаче, а народ неприветливый. У нас вся Дасинка сегодня