Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма - Лика Семенова Страница 4

унижением. Ворота, аллея, лестница, покои. Завтра к этому списку наверняка прибавится что-то еще. Потом еще… и так до бесконечности. Но в чем я была виновна перед этими людьми? И еще больше меня терзал другой вопрос: чья это была инициатива? Сеньоры де ла Серда или… моего мужа? Это было очень важно. Если второе, то, кажется, у меня в этом доме просто не было шансов.

Как и полагается, спальня оказалась в самой глубине, и сейчас меня обрадовало, что комната была совсем небольшой — ее легче будет протопить. Я села на застеленную покрывалом кровать, сама стянула башмаки и принялась растирать бесчувственные ступни. Пилар встрепенулась, кинулась ко мне, упала на колени у кровати и стала лихорадочно тереть мои ноги. Даже пыталась согреть дыханием.

— Душенька моя, сеньора, да вы же совсем ледышка!

Я отняла ногу и продолжила тереть сама.

— Снимай свои башмаки, живо! Сама промокла! Давай, — я постучала ладонью по покрывалу, — забирайся скорее. Здесь овечье одеяло.

Пилар не спорила — значит, продрогла до костей, только не признавалась. Мы сидели на кровати, обернувшись одеялом и обхватив колени. Она подскочила, услышав звуки за дверью:

— Наверное, дрова принесли.

— Забери и неси сюда. А чужие пусть не заходят. Видеть никого не хочу, даже их слуг. Наверняка одни соглядатаи. Объяви, что у меня с дороги разболелась голова.

В глазах Пилар промелькнула такая грусть, что мне захотелось плакать. Но она промолчала.

Управляющий не соврал — комната протопилась быстро. Наполнилась уютным треском огня, запахом сосновых дров, золотыми бликами. Будто ожила. Из кухни принесли еды, и мы с Пилар поели прямо на ковре у камина. И даже все вдруг показалось не так уж и плохо. Усталость, расстроенные нервы, холод, чужие люди. В конце концов, эта сеньора де ла Серда — лишь вторая мачеха. Я научилась выносить одну — отменно вздорную женщину, — как-нибудь разберусь и с другой. Главное — не торопиться и постараться совершить как можно меньше ошибок.

Пилар молчала, сосредоточенно глядя в огонь. Но я ее слишком хорошо знала, чтобы не понять, что она мучительно хочет что-то спросить. Наконец, она не выдержала:

— Барышня, почему герцог не встретил вас?

Я лишь выдохнула, покачала головой:

— Кто знает? Ты же видишь, как нам здесь рады. Свекровь издевается, братья не скрывают пренебрежения. Супруг знать не желает.

— Но ведь он вас даже не видел. Даже не знает, какая вы красавица. Да любой такую на руках бы носил!

Я отмахнулась:

— Скажешь, тоже. Разве это имеет значение?

— А что имеет?

— Что меня навязали против воли. Но, думаю, даже это не главное.

Пилар сморщила нос:

— А что еще?

Я горько усмехнулась:

— Ну что ты, как глупенькая. Сама все знаешь. Я незаконнорожденная. И всем это известно. Наверняка они сочли себя оскорбленными.

— Какая же вы незаконнорожденная? Когда и отец родной вас признал, и бумаги все выправлены честь честью. Самая, что ни на есть, законная. Никакой разницы.

Я покачала головой:

— Нет, душечка моя, — очень большая разница. Потому нас с сестрицей Финеей и равнять нельзя. Мне от такого пятна за всю жизнь не отмыться.

— Тогда и брали бы донью Финею. И над ней тут издевались. Ох.. я бы глянула одним глазочком, какой тарарам бы тут стоял! И суток бы не прошло, как она все это семейство бы начисто извела! Сущая ведьма!

Я даже рассмеялась:

— Сама знаешь, что глупости. Нрав у сестрицы скверный, но вот колдовских талантов ни крупицы. Хоть она и любит слуг сказками пугать. От матери к дочери — никак иначе. А у ее матушки из колдовства только дурной нрав и гадкий язык. Вот и все наследство. И донью Финею никто бы не отдал.

— Зато вы в сто раз красивее! Куда там донье Финее? Она же вся в маменьку! А вы… — Пилар, вдруг, замялась, не зная, что сказать.

Я улыбнулась:

— Наверное, и я в маменьку, раз на отца совсем не похожа.

Теперь мы обе молчали. Она понимала, что для меня это была болезненная тема. Единственное, что я знала о своей матери — имя, которое значилось в бумагах, подтверждающих мое происхождение. Старая нянька когда-то понарассказывала кое-что, но я не знала, сколько в этих словах правды. И та все время переиначивала. То говорила, что любовь случилась. А в другой раз — что отец благородную девицу обесчестил. Но в одном всегда сходилась: что после моего рождения мама заявила на отца самому королю и потребовала признать дочь. А потом на себя руки наложила. Отец никогда об этом не говорил. Я, девчонкой, иногда задавала вопросы, но он лишь кричал и выставлял меня вон.

Я откусила пирожок с тыквой:

— Миленькая, как думаешь, какой он?

Пилар насторожилась:

— Кто?

— Герцог.

Она посерьезнела:

— Снаружи или нутром?

Я пожала плечами.

Пилар закатила глаза и сделала забавную гримасу.

— Братья — господа видные, ничего не попишешь… Лишь бы телесами в маменьку не пошел… больно знатные телеса.

Мы какое-то время пристально смотрели друг на друга, и вдруг расхохотались до слез. Хотя ничего смешного, по сути, и не было. Пилар еще как могла оказаться правой. Но сейчас это не имело никакого значения. Мы просто смеялись, будто отбросили все заботы.

Вдруг Пилар подскочила, как ошпаренная, присела в поклоне и, тут же, неистово залилась краской. Я проследила ее взгляд и с ужасом увидела стоящую в дверях свекровь. Кажется, она все слышала…

Глава 3

Еще дома я крепко-накрепко усвоила одну вещь — не оправдываться, что бы ни случилось. Кто захочет оправдать — и без того простит. А кто намерен обвинить — при любых условиях останется при своем. Если что спрашивали — я обычно отвечала без попытки обелить себя. Приносила извинения, если было необходимо. А не спрашивали — молчала, будто ничего и не случилось.

Да… вышло донельзя скверно, иначе и не скажешь. Но входить без доклада и подслушивать чужой разговор — скверно вдвойне. Воспитанный человек сразу обозначает собственное присутствие, чтобы не вышло какой неловкости. Так кто должен краснеть?

Пилар едва не тряслась от страха. Тайком бросала на меня умоляющие взгляды. Я поклонилась, стараясь казаться совершенно спокойной — что-что, а это я умела, практики не занимать.

— Добрый вечер, матушка. Вам стоило предупредить о визите, чтобы я могла принять