Пшеничная вдова - Данила Скит Страница 39

– Если так дело пойдет, ночами придется по округе озираться, – посетовал Беккет, взглянув в небо, – В Глаэкоре кругом снега, там и ночью хорошо видать. Кто знает, что ждет нас на дороге? Этот край не внушает мне доверия. Хотя ночью бывает хорошо, но днем все равно жарко. И так и эдак – все никак. Нет здесь золотой середины. Нет.

– Уж лучше бы так, а не эдак. Что-то мне подсказывает, что всё-таки эдак… – бывалым тоном ответил Юстас, поправив светло-оранжевый берет с огромным пером, – Хорошо если ты прав, Беккет, и на нашем пути будут пролегать только города. Уж больно королева у нас… своенравна… не даром… – тут Юстас осекся, предположив, что рассказы о порке рыженьких королем смахивает на государственную измену.

– А не проверить ли тебе карету, Юстас? – послышался грозный голос Реборна, аккурат над дрогнувшим пером оранжевой шапки.

– Дык все уже по второму разу проверено, Ваше Величество, – сощурил правый глаз Юстас – тот, что был самым хитрым, гадая, слышал ли хозяин больше положенного.

Реборн ничего не ответил, только стальные подковы черного, как смоль, коня зацокали дальше по мостовой.

– Жива… жива! – стремительной волной хлестнуло по головам. Заплясали в воздухе руки. Полетели монеты. Под приветственные крики и радостную жадность прибыла королева.

– А я говорил тебе, балда! – выкрикнул кто-то очень громко, а потом послышался смачный шлепок. Наверняка, пострадала чья-то лысина.

– Нельзя вам столько спать, – сказал Реборн, встретившись с королевой. Он спешился, – Только вас разве добудишься? Утром вы похожи на умотанного после охоты хорька. Походная одежда? Платье попышнее было бы более уместным.

Исбэль облачилась в темно-зеленые штаны, такого же цвета жилет и высокие, хорошо зашнурованные ботинки темно-коричневого цвета. Светлая рубашка под жилетом оканчивалась широкими рукавами-воланами. Пышная юбка пышно торчала сзади, не прикрывая спереди ног и служила исключительно для соблюдения приличий, со спины струился рубиновый плащ. Волосы Исбэль были заплетены в длинную косу и сброшены на плечо.

В Глаэкоре некоторые женщины одевали мужескую одежду на ритуальную лесную охоту, особенно в дни совершеннолетия и накануне свадьбы. Убить зверя до рождения первенца считалось хорошим знаком и благословлением богов. Сила зверя переходила в дитя, даруя не только крепкое здоровье, но и мужеский пол. Жена лорда Торелли до рождения сыновей убила трех вепрей. А перед рождением дочерей двух оленей и одного медведя. Когда родились дочери, лорд Торелли уже знал, что придется ему не сладко – видать, звериный дух ушел в дурной женский характер. Он всегда был прозорлив, в этот раз в особенности. Однако, Реборн не замечал, чтобы в Теллостосе женщины увлекались охотой. Да и в походе они вряд ли будут устраивать длительные звериные травли.

– Платье попышнее? Для леди во время праздника или прогулки по улицам – возможно, но не для пшеничной вдовы. Люди голодны. Вычурная роскошь вызывает у них только злость. Они никогда не говорят вслух, но я всегда вижу это в их глазах, – Исбэль спрыгнула с коня, как только Реборн взял его за поводья, – Обычно я езжу перед первой капелью. Дороги в это время еще чисты, тогда я одеваю платье, но всегда стараюсь выбрать поскромнее. Но сейчас весна поздняя, война оборвала мой поход в самом разгаре, – Исбэль взглянула Реборну прямо в глаза и почти поджала губы, – Скоро пойдут первые дожди, на дорогах начнется весенняя распутица. У меня не будет возможности менять юбки каждый раз, когда я оказываюсь на земле. Грязь прилипает и тянет вниз.

– Я так понимаю, от кареты вы тоже отказываетесь? – Реборн понял это, взглянув на ее коня.

– Она застрянет после первого же ливня. И без того придется без конца останавливаться, чтобы вытащить повозки, а они застрянут не раз, и не два. Если придется возиться еще и с каретой, то наш поход затянется надолго. Только если ваш отец не согласен подождать… – добродушно улыбнулась Исбэль, пытаясь скрыть свое волнение, но получалось это у нее плохо, – Король Бернад выбрал не лучшее время для похода

– Он выбрал то время, которое требуют обстоятельства. А вам бы не стоило подвергать сомнению решения короля, – сдвинув лохматые брови, строго сказал он, – Мои решения, – Реборн еще раз взглянул на рыжего коня с большим белым пятном на лбу и прекрасной струящейся гривой. Он был красив, но Реборн оценивал вовсе не по внешнему виду, – У вас неподходящий конь, – жеребец Исбэль был крепок и вынослив, но сильно смахивал на тяглового, – Вам стоило подобрать себе менее широкого в боках. На таком будут уставать ноги и спина.

– Почему же?

– Потому что вы худая и маленькая. И ноги у вас короткие по сравнению с его пузом, – ответил Реборн, подумав, что Исбэль больше бы подошла племенная кобылка изабелловой масти, что кормится в его конюшнях. Изящная, тонконогая и быстрая, словно ветер, – И стремена сделаны очень высоко. Кто у вас конюх?

– Вы его убили.

– Мы подберем вам нового коня.

– Не нужно, я всегда езжу на Персике, – ответила Исбэль, ласково погладив шею коня. Тот фыркнул, посмотрев на ее ладонь, когда та ее отняла. Персик почуял запах яблок и ждал угощения. Девушка раздумывала, действительно ли у нее такие короткие ноги, ведь это была сущая ложь – служанки всегда говорили ей, натирая в помывочной, что ноги ее длинные, как хвост у русалки.

На мгновение Реборна посетило раздражение, в последнее время приходившее к нему довольно часто. Если королева того хочет – пусть едет на этом коне. А когда устанет и выбьется из сил, хорошенько подумает над своими решениями.

– Как пожелаете, – неожиданно согласился Реборн, удивив Исбэль. Выглядел он как всегда страшно и она была готова поклясться, что он затолкает ее в карету, – Но я не стану останавливать обоз по несколько раз на дню, чтобы королева отдохнула. Если устанете, вам придется ехать в телеге.

– Хорошо, – не менее быстро согласилась Исбэль, – Я всегда так делаю.

«Должно быть, она шутит, – подумал Реборн, – Надумала насмехаться надо мной? Какое немощное имя у этого коня».

Среди восторженной суматохи послышался отчаянный лай Герды, порывавшейся выскочить вперед. Лютый нахмурился, недовольный резкими звуками над его спящим ухом.

– Герда, сидеть! – прикрикнул на нее Реборн, сука села и мгновенно затихла, послушав своего хозяина. Из глотки ее вырывалось лишь приглушенное, сдержанное рычание, – Эй! Что там?!

Стражники оттесняли девочку в желтом платье и белом чепце.