Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни. - Егорина Ленина Страница 39

Матрас пришлось сушить на печи. Неплохо он так промок. Правда больше оттого, что я проливала отвары. Зато теперь он пах травами. Щенок внимательно смотрел за перемещением моего ложа и, пока мы отвлекались на бытовые дела, сожрал уголок матраса. Ну хоть не насрал.

Силы у меня закончились быстро. Василенины отвары продержали меня до самого вечера, но особо ничем я не занималась. Все легло на плечи папы. Тот и матрас мне чистый притащил с чердака, и обед варил, и щенка выгуливать начал... А я сидела, привалившись спиной к печи, и вязала из остатков ниток шаль для бабы Мии. Ну а что мне делать, когда кроме рук ничего не работает? А так вроде бы на прогревании и отрабатываю уроки по обработке шерсти и пряже.

С утра мы отправились на проводины. Ну прям осенний призыв для новобранцев! Музыки только не хватает. Меня это маленько задело и я спровадила подвернувшегося Проньку созвать музыкантов, которые были на свадьбе. Честно-причестно! Я не хотела чтобы так вышло!

Толпа стоит и ожидает выхода Максимки. Музыканты с гармонью, гитарой и бубенцами наготове. Отряд красивых сильных мужиков в количестве пяти человек в одинаковой форме стоят и подозрительно присматриваются к нам. Виктор смотрит только на меня. Чует гад, что что-то будет.

Максимельян выходит понуро на улицу и тут музыканты грянули что-то торжественное. Не "прощание славянки", но мне понравилось. Максимка шарахнулся в сторону. Староста успел подхватить его под руку и, гордо шествуя, вручил под присмотр отряда. Старший по возрасту дядька с черной бородой с проседью заметил интерес Виктора к моей скромной и незаметной персоне, подмигнул мне и усмехнулся. Тут меня будто кто-то дернул и я, подскочив, пробежала к Максимке и обняв того за шею заголосила:

- Максимка, родненький, я тебя ждать буду! Честно-честно! - а на ухо прошептала - Сделай вид что рад и постарайся от меня Виктора отвадить. Руки только не распускай, а не то вырву вместе с гландами.

Видя мой порыв, Велея выбежала из толпы и бросилась на шею Виктору. Он попытался оторвать ее ручонки от воротника форменной куртки, но только ткань затрещала. Молодец, рыжая! Моя школа!

Тут Максимкины руки опасно легли чуть ниже моей талии. Я резко втоптала каблук сапога тому в носок ботинка. Ну а что он себе позволяет? Я же предупредила! А широкая юбка скрыла мои движения ногами. Народ только отметил, как Максимка резко побледнел и откинул руки в стороны попав в живот одному из отряда. Не ожидая сопротивления, служивый согнулся пополам.

- Ой, да не стоит кланяться! - улыбаясь заявила я, пытаясь разрядить обстановку.

Отец Велеи помог освободиться Виктору от цепких дочерних рук и увел ее в толпу. Девицы на выданье, что отирались у таверны высматривая бравых молодцев, попыталась проделать тот же маневр, что я и рыжая. Неудачно. Они только ломанулись в нашу сторону, как их родители похватали кого за руку, кого за косы, а кого и за ноги умудрились. Народ слегка поредел попадав в грязь. Я же, гордо вскинув голову, отошла к отцу, оставив Максимку с рифленым следом от сапога на гладкой коже ботинка. На память, решила я. Вид папы на меня был довольно красноречив.

Отец Митрий вышел вперед и встал рядом с Трофимом Гордеевичем. Косо посмотрев в мою сторону, он освятил крестным знаменем сына старосты и толкнул речь о сохранении души и веры в господа бога нашего единого. Я почти прослезилась. Как-никак двое надоед отчаливают. Еще бы Велею куда сбагрить...

Тут явилась со стороны таверны неизвестная мне ранее девушка. Стройная, гибкая и одетая не по-нашему. Длинные ноги облачены в черные обтягивающие лосины. Высокие черные сапоги из мягкой кожи были до колена. Сверху наглухо застегнутая косуха со множеством шипов и металлических колечек. Рыжие, длинные до пояса волосы забраны в высокий хвост. Она кивком поздоровалась с отрядом и прямиком двинулась в сторону батюшки. Тот же, высоко подняв рясу и обнажив крепкие ноги, быстрыми скачками умчался в церковь и заперся изнутри. Мне уже нравится эта бестия!

Народ с осуждением рассматривал наряд красотки. Отряд Виктора смотрел на нее как на равную. Сам парень даже не обратил внимание на вновь прибывшую и осуждающе пялился на меня. Я же глядела с восхищением на эту, как есть, амазонку. Мой взгляд она и заметила.

- Поговорим? - подошла ко мне эта фурия.

- Не здесь, я так понимаю. - кивнула я. - Пап, пригласим девушку на чашечку чая?

- Лучше на тарелочку супа. - не стесняясь поправила меня девушка.

- Конечно. - ответил папа, глядя на меня с укоризной. Мол, ты кого в дом приглашаешь?!

Я развернулась к Максимке и помахала ему белым платочком. Потом подумала и высморкалась в него. В платочек. Не в Максимку.

Отряд с Максимельяном ушли в трактир за лошадьми, немного помятый и грязный народ под музыку отправился провожать будущего бойца, а мы втроем отчалили в сторону дома.

- Пап, ты не переживай. - обняла я его за талию. - Я перед Василеной тебя оправдаю.

- Причем тут Василена? - не понял он.

- Ну вдруг приревнует к нашей гостье.

- Да я ж за тебя переживаю. Такие знакомства до добра не доведут! - и бросил косой взгляд на девушку.

- Не переживай. Я не за твоей дочкой сюда явилась. - ровно ответила девица. - Но мы, определенно, подружимся!

На прощание она кинула на церковь задумчивый взгляд.

Любовная история батюшки.

Зайдя в сени нашего дома, я пристально рассматривала рыжеволосую. Сняв утепленную мехом изнутри куртку, она явила нашему взору плотно облегающую черную кофту типа водолазки с высоким горлом. Хороша. Фигура как у топ-модели. Она глянула, изогнув бровь, в сторону скамьи, на которой стояли два погнутых ведра. Одно стараниями коровы, другое получило ранение при падении на голову Виктора. Папа заметил интерес гостьи к таре и покраснел.

- Это так... Издержки производства. - мутновато прояснила я.

Амазонка хмыкнула. Папа побагровел.

Рассаживаясь за столом, девушка оценивающе осматривала наше убранство.

- Скромненько. Но ничего лишнего. - похвалила она. - Не люблю мусор в виде салфеток и прочего.

- А я люблю. Вот только ниток нет. - в противовес