Гамбит оборотня. Книга вторая.Пропавшие среди живых - Анна Азарцева Страница 39

Куда тогда же подевалась темная половина шахмат и одна ладья?

Оказавшись на свободе, шахматы забурлили, загомонили, стараясь докричаться до хозяйки. Настя буквально с головой окунулась в их смешанные чувства — страх, растерянность и бессилие, безысходность и отчаяние. Совсем чуть-чуть, — и девушка с трудом разобрала, что это шло от второй ладьи, — отчаянная надежда и уверенность. Только ферзь и король сочились безудержной и какой-то оголтелой яростью, старательно перекрывая своими злобой чувства остальных фигур, словно мстя за что-то.

Настя расставила фигурки перед собой.

— У меня забрали пешку, — призналась она шахматам, — Я виновата, что...

Ферзь ударила резко и очень зло, не дав хозяйке договорить. Ее ментальный удар был так силен, что у Насти пошла носом кровь, капая на белую канву. Девушка потянулась за платком, растерянно наблюдая, как на ткани рядом с желтыми искристыми пешками и ладьей расплываются темные капли, и ей показалось буквально на миг, что ладья чуть повернулась боком, слегка задевая кровь своим основанием.

Остальные шахматы испуганно утихли, эмоциональный фон, прежде яркий и сочный, теперь потух и стал едва ощущаться. Такое ощущение, после слов девушки и ответа ферзя они начали боятся любой эмоции, не зная, как отреагирует хозяйка.

Нервное перенапряжение вчерашнего дня и головная боль, до сих пор не утихшая, придали Насте яростной уверенности. Как только девушка почувствовала, что ферзь собирается ударить по-новой, она щелкнула пальцами и ладонь засветилась едва различимым янтарным светом.

— Хватит! — между пальцев промелькнули багряные молнии, шипя сталкиваясь друг с другом. Она занесла руку над бунтующей фигуркой и решительно повторила:

— Хватит! Что бы там кто ни сделал раньше, я в этом не виновата! Да, ваша сестра сейчас в чужих руках, но я точно знаю где и у кого, и обязательно верну ее обратно!

Ферзь начала снова лить на нее ненависть, но молодая хозяйка повторно щелкнула пальцами и янтарный свет окутал фигурку до основания, а молнии сжались кольцом вокруг нее, пронзая ферзя насквозь. Она истошно завопила от боли.

— Я наследница Нины Павловны и вы теперь подчиняетесь мне, — девушка обвела грозным взглядом притихшие шахматы, — Не вынуждайте меня поступать вот так, — она кивнула на ферзя, — с каждой.

Багряные молнии, что окутывали ферзя сплошным коконом, затрещали и разрослись, разбрасывая свои лучи по всей комнате. Они касались каждой фигурки на столе и в шкафу, на витрине и за стеклом. Гулко затрубила малахитовая фигурка слона, бисеринки в вышивке запищали тоненькими голосами, в шкафу начали раскачивать свои маятники тяжелые антикварные часы. Фарфоровые пастушки пронзительно закричали, деревца счастья зазвенели своими каменными листочками, а шкатулки захлопали крышками и задребезжали металлическими ключами в замочках. Все предметы в комнате вступились за свою хозяйку, выражая ей любовь и привязанность.

Девушка с улыбкой поблагодарила свою импровизированную группу поддержки и снова обратилась к непокорным шахматам. Впрочем, явный бунт устраивали только две фигурки — ферзь и король, остальные либо выжидающе молчали, либо едва заметно транслировали страх и недоверие.

Настя сложила руки на груди:

— Повторяю, я верну вашу сестру. Обещаю! — король на это лишь фыркнул, ферзь плеснула беззубой теперь уже яростью, — И я обещаю, что больше не буду активировать "руну режущих чар". Если меня никто не выведет, разумеется. Я просто хочу узнать правду и помочь, чем смогу. Мир? — Настя выждала немного времени, давая фигуркам принять решение, и когда король колюче подтвердил, повторила, — Значит, мир. А теперь расскажите мне, куда пропала вторая половина шахмат.

Ох, лучше бы не спрашивала! Ферзь взвилась по-новой, хотя теперь Настя смогла различить, что злоба фигурки направлена не на нее, пешки застонали-заголосили, как недавно их сестра по покойнику, даже молчаливые слоны пару раз гневно хлестнули воздух.

Нет, в таком гвалте что-либо выяснить не получится. Как же быть?!

Хотя... Настя медленно развернулась на стуле и глянула в дальний угол. Там стоял старый бабушкин сейф, где она хранила милые сердцу вещички. Не деньги и драгоценности, для этого в спальне был оборудован специальный металлический ящик, закрытый защитными арканами и внешне так сливающийся с обоями, что его поначалу и Настя то еле находила. А в сейфе, что стоял в магазинчике, деревянном ящике, стилизованном под старинный русский сундук, бабушка берегла несколько детских игрушек, оставшихся от сына, мелкие безделушки, подарки и сувениры от друзей, что рука не поднималась выбросить, и старая переписка с мужем.

Быть может в ее письмах Настя сумеет найти ответы?

...

Когда на электронных часах высветилось 20:00, во входной двери звякнул ключ.

Лиса безразлично смотрела, как Артур входит в квартиру, раздевается, аккуратно вешая свое пальто на вешалку, как он застывает в дверном проеме комнаты, разглядывая, изменилось ли что-то с его последнего ухода.

Нет, не изменилось. Лиса все так же лежала на диване, укрытая пледом и связанная "Паутиной", телевизор все так же показывал новостной канал. В однокомнатной квартирке было прибрано, уже ничего не напоминало ту сцену битвы человека и дикого животного, что произошла здесь пару дней назад. Разве что у журнального столика треснула полированная столешница и конец трещины виднелся из-под кружевной скатерти. У самой рыжей правая рука, пострадавшая от клыков пантеры, была аккуратно и умело перевязана — Артур позаботился о здоровье когда-то любимой женщины, наняв для нее профессиональную сиделку, которой он мог доверить некоторые свои тайны. Она прибиралась в доме Лисы, кормила ее, ухаживала за ранами, помогала сходить в туалет и как могла развлекала. Только на волю выпускать не собиралась, преданно исполняя приказ своего нанимателя.

— Ирина Дмитриевна давно ушла? — спросил Артур у Лисы.

Та, не отводя немигающего взгляда, молчала. Бескудников ее правильно понял.

—