Десять лет с драконом - Юлия Александровна Пульс Страница 38

Продолжая его обнимать, я пытаясь передать сыну хотя бы часть той уверенности, которой мне так не хватало в этот миг. Как мы сможем вместе жить? Этот вопрос висел в воздухе, тяжелый и неотложный. Мне хотелось бы дать ему все: любовь, понимание, и, конечно, свободу выбора. Думая об этом, я даже не сразу заметила, что Ллойд наблюдает за нами с нежной улыбкой.

– Идите в дом. Скажи прислуге, чтобы подготовили соседние с твоими покои для Сезара. Я сам разберусь с разъяренным отцом, который скоро тут точно появится, – в глазах Ллойда читалась забота, уверенность и обещание защиты, обещание, которое он готов исполнять всегда и везде.

– Прости, пожалуйста, я все тебе испортила, – оглянулась я на гостей в саду.

– Не бери в голову, – снисходительно улыбнулся дракон и сопроводил нас до самого крыльца, заслоняя собой от жалящих взглядов суетливых дваргов.

Дверь с резким скрипом распахнулась, впуская нас в прохладу просторного холла. Тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом шелковых занавесей, наполняла дом особой торжественностью.

– Чем могу помочь? – мягкий голос горничной прервал мои размышления.

– Подготовьте соседние с моими покои для ребенка, – распорядилась я и девушка тут же побежала исполнять волю гостьи.

– Ты голоден? – обратилась к Сезару и он отрицательно замотал головой.

Пока мы сидели в холле, обсуждая тот ужас, что творился в поместье Дер-Аберкон, прислужницы, будто неутомимые пчелки, успели подготовить комнату для нового маленького гостя.

Покои были просторными и уютными. Большое окно выходило в сад, открывая вид на цветущие кусты роз. Кровать с балдахином, накрытая шелковым покрывалом цвета спелой вишни, приглашала к отдыху. Камин, сложенный из белого мрамора, добавлял комнате ощущение домашнего тепла. На маленьком столике стоял фарфоровый сервиз с изящными золотыми узорами. В углу находилась ширма, скрывающая гардероб. Все дышало роскошью и утонченным вкусом.

Я почувствовала, как напряжение, накопившееся за день, начинает отступать. Вымотанный Сезар сел на край кровати и посмотрел на меня с глубокой усталостью в глазах. Я подошла и положила руку на его плечо.

– Ты же знаешь, я не имею на тебя материнских прав… – завела животрепещущую тему и сын помрачнел.

– Знаю, – тихо ответил Сезар хриплым голосом. Он не отнял плечо от моей руки, наоборот, слегка прижался, словно ища поддержки в этом жесте.

Его взгляд, обычно блестящий и полный юношеской энергии, был потухшим, отражая усталость, гораздо более глубокую, чем просто физическая. Он смотрел куда-то вдаль, сквозь окно, на пышные розовые кусты, но я понимала, что его мысли далеко от цветущего сада.

Я села рядом, осторожно, чтобы не потревожить его хрупкое спокойствие. Шелковое покрывало приятно холодило ладони.

– Я лучше умру, чем туда вернусь! – выпалил он со всей страстью и напомнил этим меня саму. Его пальцы сцепились, сжимая друг друга так сильно, что побелели костяшки. Мы с Сезаром слишком похожи в суждениях. Я прекрасно понимала его чувства.

– Не говори так. Он все же твой отец, – попыталась я сгладить углы. Кому как не мне знать, что такое вражда с близкими и какие раны на душе оставляет ненависть.

– Если он заставит меня вернуться, откажусь от рода Дер-Аберкон! Вычеркну себя из книги рода! – сын был непреклонен, ничуть не шутил, произнося эти страшные слова.

Я глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойствие и провела рукой по его спутанным волосам, угольно-черным, как крыло ворона. Мягкие и теплые они резко контрастировали с его ледяным отчаянием.

– Мы найдем выход, – старалась подбодрить сына, хотя сама в это не верила. Я знала, его ненависть к отцу – не просто каприз, а глубокая, застарелая рана, которая гноилась годами. Они никогда друг друга не понимали и я всегда была тем мостиком, что хоть как-то их связывал.

Медленно, стараясь подобрать правильные слова, я начала рассказывать Сезару о своих собственных столкновениях с семейными традициями. Впервые откровенно говорила о том, чем пожертвовала, чтобы выйти замуж за любимого. Делилась своими переживаниями, не щадя подробностей, показывая сыну, что его боль – не уникальна, что он не один борется с тенями прошлого. Говорила о боли одиночества, о предательстве, о том, как легко разрушить семейные узы, о том, насколько сложнее их восстановить, а иногда просто невозможно. Рассказывала, как отчаяние может заставить совершить необдуманные поступки. Я надеялась, что честность и откровенность помогут ему понять, что даже самые глубокие раны могут заживать, что ненависть – тяжелый груз, который не стоит нести. Отказ от рода – это не решение проблемы, а бегство от нее. Надо найти другой путь.

В конце моего рассказа Сезар тихо всхлипнул, его плечи сотряслись от рыданий. Я обняла сына, крепко прижимая к себе. В этот миг в комнату постучали. Я открыла дверь и увидела Ллойда. Его лицо было серьезным, но улыбка играла в уголках губ.

– Даркар приезжал, – сказал он тихо, с жалостью поглядывая на плачущего ребенка, – Мы не успели обсудить бегство Сезара. Гонец сообщил, что Юна рожает. Даркар поехал к жене, – никогда бы не подумала, что так сильно обрадуюсь этой новости!

Ллойд немного помолчал, глядя на нас с умиротворенной улыбкой.

– Можете спокойно отдыхать, а я пока вернусь к гостям.

Я благодарно кивнула и улыбнулась ему в ответ.

Глава 24

Мне всегда нравилось проводить время с сыном и сегодняшний день не стал исключением. За совместным ужином у камина мы обсуждали его идеи на новую историю. Сезару не терпелось начать свободно творить, изливая рассказ на листы бумаги. Я не хотела думать о ребенке Юны, что как раз сейчас появлялся на свет, но Сезар сам затронул эту тему.

– Хоть бы мальчик родился, – оторвался он от рукописи и с тяжелым вздохом посмотрел на огонь.

– Почему? – спросила я, стараясь скрыть легкое удивление.

– Тогда он от меня отстанет, – вернулся он к своему листу бумаги, но его рука застыла над пером. – Пусть из него солдата воспитывает, а я с тобой останусь. Брошу тренировки и буду зарабатывать с пера. При издательстве «Золотые крылья Вофрука» есть школа. Обучусь писать статьи.

– В этой школе нет ни одного дракона, – улыбнулась, поражаясь упертости Сезара.

– Именно поэтому она мне и подходит, – парировал сын, не отрывая взгляда от пергамента. Искры камина плясали в его глазах, отражаясь в них, словно маленькие, неукротимые дракончики. – Никаких рыцарей, турниров и бесконечных тренировок. Только слова, только истории. Я хочу писать, мама, понимаешь?