Твоя смерть тебя спасет - Лена Валевская Страница 38

Тело приходило в норму, согреваясь. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Я не могла надышаться. Вот что это было? Разве поцелуи убивают? Я многое слышала о них, разное читала. И про бабочек в животе, и о подгибающихся коленках, о том, что мир вокруг словно перестает существовать. И даже задыхаться в процессе, кажется, немного норма. Но лишь тогда, когда это происходит от страсти или иных избытков чувств. А не в безумной схватке за собственную жизнь.

Подгибающиеся коленки, впрочем, присутствовали. Ноги от перенесенного стресса дрожали, ослабели и грозили вот-вот отказаться держать меня вовсе.

— Теперь понимаешь, почему я хотел отправить тебя прочь, подальше от себя? — медленно, глядя куда-то в сторону, произнес Кощей тусклым голосом. — Мой поцелуй смертелен. А я не хочу тебя убивать, Марья.

Вот как… Видимо, сила некроманта и самого могущественного чародея Древней Руси имеет оборотную сторону. Я чуть не расплакалась от отчаяния. Почему так? Почему это происходит с нами? За что?

— Но ведь можно же без поцелуев? Я просто буду жить здесь, рядом с тобой! Просто буду рядом! — умоляла я.

Такой подлянки от судьбы я не ожидала. Вот зачем было выдергивать меня в другой мир из-под носа самой смерти, бросать в руки самого удивительного мужчины, позволить моему глупому сердечку влюбиться, чтобы… что? Отказаться от истинного счастья из-за, назовем это так, физической несовместимости?

Черные глаза взглянули на меня со всей возможной для ледяного колдуна теплотой и ласковостью.

— Что ты со мной делаешь, Марья… Не должно быть так. Невозможно это. Не думал я, что человек, простая смертная девица станет мне дороже всего… А ведь я пропустил момент, когда это произошло, когда ты вошла в мое сердце и осталась в нем навеки… Как я мог его пропустить? Как позволил этому случиться? Я ведь не способен на любовь, Марья. Мое сердце — стужа и мрак. Мои мир — вечный холод и тьма. Я не человек. Я шел по миру людей поступью того, кто не способен испытать ваших чувств и эмоций. И лишь недавно научился одному из сильных человеческих чувств, и чувство это — ненависть. Разве может такое существо любить?

Может, хотела закричать я. Может!

— Оказалось, может, — будто прочитал мои мысли и согласился с ними Кощей. — Еще с того дня, как я увидел тебя в том поле и схватил, унес в свой замок. Откуда мне было знать, что не ты окажешься в моем плену, а я — в твоем? Двенадцать заговоренных цепей Моревны ничто по сравнению с единственным твоим ласковым взглядом, с твоей улыбкой. Я пропал еще в тот день. Пропал — и не понимал, что со мной. Почему больше не желаю причинять вред своему злейшему врагу? Зачем стремлюсь оберегать ее и лелеять? Почему она иглой засела в моем мертвом сердце?

Я молчала, страшась спугнуть это невероятное наваждение, этот чудесный момент откровения и, чего таить, признания. Впечатление от смертельного поцелуя улетучилось, испарилось под напором упоительной нежности, затопившей душу и сердце.

Любить — это прекрасно. Но любить взаимно — истинное чудо! И оно мне даровано, пусть и неизвестно за какие заслуги. А остальное — переживем, исправим, преодолеем.

— В какой-то мере я благодарен Моревне, за ее колдовство черное, что тебя из твоего мира выдернуло. Если это и вправду ее рук дело. Нехорошо так думать, конечно… Если бы не это, жила бы себе спокойно и бед не знала.

— Я ни о чем не жалею! — вскликнула я поспешно, пока он себя за судьбу мою корить не стал! И напомнила. — В моем мире меня ждала смерть! А здесь я живу! Продолжаю жить, несмотря ни на что.

— Здесь, — со странной улыбкой сказал Кощей, — ты тоже встретила свою смерть.

Я вспомнила поцелуй-морозилку и внутренне содрогнулась. Ничего-ничего, мы это тоже переживем, найдем выход. Не может быть такого, чтобы судьба послала мне суженого, ласки и любовь которого сведут в могилу.

— Но не это самого страшное, — погасил он улыбку и сделался по-деловому серьезен. — На тебя претендует какой-то из богов, Марья. Я ведь не только искал путь в твой мир. Пытался еще и разузнать, кто одарил тебя своим вниманием и благословением. Кому еще приглянулась простая смертная из чужого мира. Не узнал… Но кто бы он ни был, мне придется с ним сразиться. Я ни за что ему тебя не отдам. Сейчас, пока заперта моя сила, даже самый слабый из богов одержит надо мной верх. И заберет тебя себе. Убить меня у него, конечно, не получится. И я пойду за тобой. И опять сражусь. И опять проиграю. И так будет до тех пор, пока ты жива. Или пока он не найдет способ меня остановить.

С убийственной логикой Кощей разложил мне по полочкам ситуацию, в которую мы оба угодили. А мы угодили в настоящую ловушку.

— Боги ревнивы, Марья. Не понимаю, почему он до сих пор не явился за тобой. Но он точно за тобой следит. Не может не следить, чтобы не потерять из виду.

Может, и следит. Может, и являлся, посетила меня внезапная догадка. Сам или послал своего волшебного помощника.

Как же я раньше не догадалась!

Часто ли вам приходится встречать в своей жизни воронов? Не обычных ворон, бесчисленными стаями облепляющих любые доступные деревья. Даже у меня дома на соседской березе одна такая ночует. Но их крупного родственника в родном мире мне встречать не доводилось.

А тут всего за несколько дней и в трех удаленных друг от друга местах я видела совершенно похожих воронов.

А что, если это не разные птицы, а одна и та же? Следующая за мной по пятам, куда бы не занесла путь-дорожка?

Меня и раньше посещали догадки, что ворон может вовсе и не вороном оказаться, не простой птицей. Но впервые я задумалась, а не является ли и он каким-то волшебным существом или нечистью. А то и сам неведомый раздариватель благословений принял облик пернатого, чтобы не упустить зачем-то понадобившуюся ему девушку.

А ведь один раз он даже меня спас! Отвлек лесавок в самый нужный момент, чтобы они не остановили спешившего на выручку Кощея. А в деревне сел на забор дома, в котором завелся беспокойный игоша. Деревенская травница Боянка посчитала появление ворона нехорошим знаком, указанием на беду. И ведь вроде бы