Душа без признаков жизни - Софи Баунт Страница 38

Феликс понаблюдал за ними и отвернулся. Блондинки — в его вкусе, а отсутствие возможности насладиться женщиной нагоняет тоску. Уже подумывал скрыться от Кастивиля, чтобы задрать какой-нибудь милой девушке юбку и вспомнить, что он мужчина, а не комок вороньих перьев.

На соседнем столе херувим расстелил двухметровую карту и начал громкое обсуждение. За его спиной торчал горящий посох.

Кастивиль подтолкнул в плечо и шепнул:

— А вот и твой будущий коллега. Судья-кочевник — Фагави́р Ян Паси́филь. Еще один сварг, считающий, что за высокое происхождение ему ноги должны облизывать.

Недовольно морщась, Кастивиль снова сплюнул.

Феликс присмотрелся к кочевнику в красной переливающейся броне. Благодаря массивным плечам, высокому росту и громоздкому прикиду — он походил на великана. Фагавир гоготал басом над чужими предположениями (а его окружила целая толпа советчиков) и тыкал пальцем в карту, на которой сменялись названия и рисунки.

— Почему эта карта постоянно меняется?

— Артефакт. Карта Обители, а здесь стабильно всё переделывают. По настроению серафимов, на практике учеников, во время психических обострений у горе-активистов. Взять ту же долину неподвижных планет… Вечно что-то переустраивают! Хотел недавно на пляж сгонять, а там, — несколько ругательств, и Кастивиль продолжил: — джунгли!

Некоторое время мы помолчали, отдавая дань загубленному отпуску. Однако голоса толпы побыть в тишине не дали. Гул поднялся невыносимый.

— Бесполезно искать в Обители, — выпалил Фагавир, — скорей всего этот придурок отправился на планеты манов или талов, чтобы выставить себя каким-нибудь божеством среди местного населения. Обычное дело для сбрендивших асуров.

Все рассмеялись, но одна девушка нахмурилась.

— Этот очередной сбрендивший асур может быть причастен к распаду призраков на планетах сваргов. Тебе нужно быть осторожней. Говорят, что даже на Гува́те происходит нечто странное. Там самоуничтожаются души роков.

— Не бойся, черешенка моя, — проворковал кочевник и прижал ее к себе. — Эти ублюдки исправно жрут навоз с моих подошв.

Кастивиль ударил бокалом по столу, отвернулся от них — и театрально изобразил, что блюет.

— Для кого Закон писался, спрашивается, — проворчал он, скрипя зубами. — Нет. Всё равно у нас разные касты спят между собой!

— А что плохого?

Феликса удивляло это правило, но он уже осознал: любовные отношения между разными кастами — это вроде отношений подростка с пенсионером.

— От такого коктейля энергетики и появляются низшие.

— Ты хочешь сказать, что все души — это дети других душ?!

Феликс выкатил глаза и резко откинулся в кресле, так, что оно со скрежетом отъехало назад.

— Души рождаются у высших, когда они вступают в плотскую связь. Происходит слияние двух энергий и у одного из высших образуется новый дух. Подумай, что за фрукт получится при слиянии манра и херувима? Максимум — бессознательный комок энергии, рок или… демон. Гува́тская бездна!

Кастивиль поднялся с места, залпом осушил треснутый бокал и направился к выходу во двор.

— Скоро вернусь! Перекурю.

Феликс смутился, обдумывая возможность заполучить здесь ребенка, кашлянул и постучал пальцами по бокалу.

За соседним столом не утихали разговоры о роках, которые распадаются после каждого перерождения и об участившихся случаях «очернения» высших. Так все называли преступников — очерненные дэвы.

Кочевник раскидал по столам листы с фотографиями. Когда Феликс дотронулся до листка, сознание отключилось, словно в глазах погас экран телевизора. Хлынули видения. В голове зазвучал мужской голос, подобный тем, что можно услышать в новостях:

Во́льгант Саку́нт нарушил заповедь Древнего Закона 7.13, гласящую, что дэвам запрещено вмешиваться в процесс перерождений манров и ракшасов.

Приговор: очищение.

Последний раз был замечен на среднем планетарном уровне — ман, планета — Кинви́н. При наличии каких-либо сведений — незамедлительно сообщить в Шпиль судей Трибунала.

Феликс просмотрел еще несколько листков — каждый забивал голову галлюциногенными картинками и голосами.

Кастивиль не возвращался. От скуки пришлось рассматривать гостей заведения. Многие из них притихли, изучая листовки. Другие разговаривали, пили, курили, целовались. Кто-то дремал. Девушки за соседним столом играли в карты. Парочка влюбленных в углу поссорилась, но быстро помирилась.

По залу разлилась блюзовая музыка. И Феликс вдруг затосковал.

Под сердце заползла некая хандра. Но в чем ее источник? Скучает ли он по земле, по своей жизни или душа страдает оттого, что жена встречается с его убийцей? Может, желает поскорее забыть обо всем, вернуться и стать судьей-кочевником?

Феликс выдохнул. Ощутил подергивание пальцев, прыгающее на скакалке сердцебиение, и закрыл глаза.

Громогласный голос Фагавира снова раздался за соседним столом:

— Не все демоны так уж плохи. Помните моего напарника? Крутой был демон! С гипертрофированным азартом. От того и погиб. Я лично наблюдал, как его сожрали на Гувате. До последнего не верил, что роки способны есть души, пока сам там не побывал. Дно гуватское, я ничем не смог ему помочь! Отвратительная дыра!

Судья рьяно любил бить кулаками по всему, до чего дотянется. Стол под натиском грубой силы то и дело постанывал.

— Я бы посмотрела на это, — отозвалась стражница с синей кожей и огромными черными глазами.

— Вау, — бросил другой асур. — Какая ты садистка, Лайла. У тебя, так понимаю, атрофировано чувство сострадания?

— Немного найдется, но если не уберешь руку с моей задницы, то к твоему стручку я его не применю, когда отрежу!

Феликс отхлебнул мятного, бодрящего рома, не понимая, куда попал. В загробный мир? Или ночной клуб?

Они те же гнилые люди, какими были до гибели. Алчные, лицемерные, жестокие. Пучину скверны, что разрастается в каждой душе — никакая смерть или правда не высушит. Гниль лишь углубляется. Костенеет. Становится частью тебя. Ее запах Феликс чувствовал на Земле. Ее смрад разгуливает здесь: он запутался в паутине на потолке; на дне пустых бутылок, грудой скинутых за барную стойку; он осел в глазах этих людей и в их лживой улыбке; он пропитал воздух и ждет своего часа.

Размышления прервал Кастивиль, который так драматично махал в сторону выхода, будто хотел создать тайфун.

Хранилище знаний

Хранилище знаний напоминало собор размером со скалу. Помещения вели не только вверх, но и глубоко под землю.

Едва Феликс вошел — сильно зазвенело в голове, а глазам предстало бесконечное количество книг и свитков. Приятный запах древних шелестящих страниц заполнял анфиладу. Сквозняк гонял его