Захватить королеву - Екатерина Началова Страница 34

…очень странный сон.

Я с замешательством протянула вперед руку и Наяр осторожно надрезал кожу. Я молча вложила ладонь в мужскую руку, ощущая, как щиплет порез и сливаются наши капли крови.

— Принимаю твою руку и встаю под твоё крыло, князь Наяр, — тихо ответила, поднимая ресницы на Ворона. Он не стал говорить клятву, и я была благодарна за это, ведь брак фиктивный. Наяр только ободряюще сжал мою ладонь. Единственное, мне показалось, что в его взгляде мерцает почему-то… радость?

Но в этот момент мои созвездия подтверждающе засветились, и нарукавники ответили на это жгучей болью, заставляя меня осесть вниз со стоном. Наяр подхватил меня, крепко стиснул в руках и быстро наклонился к уху.

— Слушай, слушай меня, птенчик! Повторяй: боли нет.

— Боли нет… — еле прошептала я, чувствуя, как мужские губы воздушно касаются виска. Почему-то в этом не ощущалось ничего неправильного.

— Смерти нет, — уверенно проговорил Наяр, легко целуя изгиб брови.

— Смерти нет… — мой голос дрогнул.

— Страха нет, — его губы легко коснулись моего лба.

— Страха нет… — послушно повторила, и его губы ласково дотронулись до переносицы. Боль действительно ушла. — Ничего нет? А что есть…?

— Небо есть, — твёрдо ответил Наяр, заставляя меня приподнять подбородок. Едва касаясь, поцеловал уголок губ. — Ветер есть. Солнце есть. Повторяй.

Почему я не ощущаю сопротивления…? Почему мне кажется, что так и должно быть? Он влияет на меня?

— Ветер, солнце есть… — завороженно повторила я, чувствуя, как отливает от груди душная волна и становится возможным… дышать.

«Говори, говори ещё, Яр…»

Я прижалась к Наяру, как к единственной оставшейся у меня опоре.

— Радость есть, — его губы на щеках, невесомые словно пёрышки.

— Радость… — повторила, прикрывая глаза.

— Ты есть.

Воздушные поцелуи щекотали ресницы.

«Он же мой… друг?»

— Ты…

— Я есть.

— Я…

Второй уголок губ.

— Есть любовь.

— Есть лю…

Губы Ворона подхватили срывающееся слово и накрыли мои губы легко и нежно, словно сильный ласковый ветер.

А потом этот ветер усилился, закружил и приподнял меня в воздух. Я не понимала, что происходит. Страх исчез, как и смерть, как и боль, как и все плохое.

— Катя… — прозвучал тихий голос. Открыв глаза, я встретилась с внимательным вопросительным взглядом. Я знала, о чём он хочет спросить. Смешение крови нужно подтвердить соединением, иначе уже через день запись из книги великих родов исчезнет, будто не было… Князь хочет знать, согласна ли я на следующий шаг.

Сердце отчаянно билось. Все шло не по плану.

Я уже открыла рот, чтобы наотрез отказаться и застыла.

Могу ли я отказаться, зная, что могу все проиграть? Если я отступлю сейчас, положившись только на надежду, что все разрешится в течение суток, может ли быть так, что НЕ разрешится? Может ли случиться так, что у меня ничего не получится, и тогда Мегарей легко сядет на трон моей страны? И при все этом я только что узнала, что мой муж — мертв. Ужасно… Непростительно… И еще более непростительно — отступить сейчас…

Снаружи грохотала битва, кто-то долго закричал. И затих. Я нервно оглянулась на окно, дверь.

— Да… — прошептала я одними губами и опустила ресницы. — Хорошо… Давай сделаем это… Для безопасности… Только быстро.

Пытаясь преодолеть охватившие меня смущение и панику, я спрятала глаза и потянула платье, разворачиваясь к Наяру спиной.

— Т-с-с… — он удержал меня на месте, заставил отпустить подол. Его голос стал тверже. — Нет… Так не будет. Посмотри на меня, Катя.

Я едва подняла ресницы. Чёрная радужка опять полностью закрыла глаза Ворона. Он стоял передо мной как демон — бледный с глубокими провалами тьмы в глазах.

— Я не буду тебя насиловать. Ты знаешь меня, я твой друг… Теперь муж. Все может быть иначе… Сейчас я читаю тебя, — князь неотрывно наблюдал за мной. — Слышу не мысли, но всё, что ты ощущаешь.

Об этом в книгах не писали…

Я замерла, мысли запорхали, словно испуганные птицы.

«Всё-всё?»

— Всё-всё, — с хрипотцой подтвердил Ворон, аккуратно дотрагиваясь подушечками пальцев до моей щеки. — Ты растеряна, не знаешь, как себя вести, тебе страшно. Ты считаешь, что совершаешь предательство. Нет, не совершаешь. Все не к месту, слишком внезапно, слишком не вовремя, слишком близко… Я понимаю. Все понимаю, Катя. Мы с тобой на одной стороне. Я не сделаю ничего лишнего и неудобного. Не нарушу границу. Не сделаю того, что ты не хочешь. Остановлюсь, если захочешь. Я слышу тебя, слышу, как быстро бьется сердце, ощущаю все твои ощущения… — в подтверждение его пальцы скользнули по моей щеке к шее, и явно задержались на чувствительном участке. — Уже знаю, что здесь нужно погладить и второй раз…

Я смутилась, Наяр чуть улыбнулся. Кончики его пальцев продолжили путешествие по открытым участкам кожи и обнаружили новое волнующее место на затылке. Я затаила дыхание, невольно вытягиваясь навстречу чутким ласкам. Подхватив под бедра, он усадил меня на стол и тесно придвинулся ближе.

— Я могу дотронуться до тебя? — тихо спросил Яр, наклоняясь надо мной.

Ответить на этот вопрос оказалось сложно. Я просто кивнула.

— У нас есть время? — шепотом спросила я, слушая, как замок сотрясают громоподобные звуки ревущих ящеров.

— Да… Думаю, около часа, — выдохнул Наяр мне на ухо. — Драконы дерутся долго. Я все контролирую, слежу за ними. Я всеведущий… Понимаешь, что это значит?

— Что? — послушно спросила я, ощущая, как чуткие мужские руки поглаживают плечи, переходя на спину и порой приятно нажимают какие-то напряженные точки.

— Что я все ведаю, — Наяр чуть улыбнулся, заставляя улыбнуться и меня. — Все вижу, все контролирую. А ты можешь расслабиться. Слушай мой голос…

Он говорил, говорил, гладил, успокаивал так уверенно, что я в итоге действительно расслабилась, доверившись рукам и исходящей от Наяра надежности. И, когда его рука беззастенчиво проникла под платье, скользнув от щиколотки на колено, я не стала сопротивляться. Мужские пальцы принялись неспешно выискивать чувствительные местечки, заставляя сладко вздрагивать и уже очень скоро я поняла, что… больше не растеряна.

— Яр, я…

Он накрыл поцелуем раньше, чем я сама потянулась к его губам. Теперь Наяр прижался ко мне, сминая губы так голодно и страстно, будто ждал этой возможности слишком долго и, наконец, сорвался