Божественное зло - Лексес Л. Сайя Страница 32

Бриэль быстро захлопывает книгу.

— Я не хочу идти. — Она бросает ее на маленький столик перед собой и откидывается на спинку дивана. Клянусь, это все равно что иметь дело с бунтующим подростком. Глядя вниз под этим углом, я замечаю, как ее бедра выпирают наружу по сравнению с талией. Небольшая полоска ее декольте виднеется в верхней части рубашки с V-образным вырезом.

Костяшки моих пальцев белеют по бокам, когда я сжимаю их, пытаясь сдержаться, чтобы не провести руками по всему ее телу. Заставляя этот мягкий голос мурлыкать мне на ухо. Все во мне пытается бороться со своим желанием, но последняя ниточка, наконец, обрывается.

Я хватаю ее за пучок волос, который свисает с дивана, и дважды проворачиваю в нем свою руку, прежде чем потянуть за него, заставляя ее посмотреть на меня. Ее губы слегка приоткрываются от шока, но есть что-то еще, что я замечаю в этих янтарных глазах.

— Честно говоря, мне все равно, что ты хочешь сделать. — Мое лицо наклоняется ближе к ее. Ее горло двигается, когда она сглатывает. Моя рука, которая не запуталась в ее волосах, сжимает спинку дивана, чтобы та не давила на ее мягкое обнаженное горло. Деревянная отделка дивана издает негромкий треск от крепкого захвата моей ладони.

Ее брови хмурятся, когда она замечает, что я смотрю куда угодно, кроме ее глаз. Впервые за все это время она молчит. Возможно, потому, что она борется с собой внутренне так же, как и я. У меня мурашки пробегают в штанах при мысли о том, что она борется с собой в моем присутствии.

— Сейчас ты пойдешь в свою комнату и приготовишься. Ты будешь знать, когда тебе придет время спускаться. — Я позволяю ухмылке приподнять уголок моего рта, когда отпускаю ее волосы. Ее голова резко выпрямляется, и я иду к двери. — И постарайся вести себя сегодня наилучшим образом, — кричу я ей позади себя, быстрый взгляд показывает, как она показывает средний палец мне за спину, когда берет свою книгу и снова открывает ее.

Упрямая женщина.

Тепло в моей груди всякий раз, когда она рядом, может заставить меня отвести её к Лилит раньше, чем я планировал. Просто чтобы вытащить ее из этого царства, прежде чем она окажется в моей постели.

23

БРИЭЛЬ

— Что это… — Я усмехаюсь про себя, вытаскивая платье из сумки, которую Азра, должно быть, положил на мою кровать. Если я вообще могу назвать эти лоскутки ткани платьем.

Потратив слишком много времени на то, чтобы заколоть волосы наверх, я опаздываю, потому что хотела спуститься вниз и найти Азру. У меня стойкое ощущение, что он не нашел бы мне что-нибудь другое из одежды, даже если бы я этого потребовала.

Осторожно я натягиваю платье через голову, убедившись, что не испорчу всю работу, которую проделала над прической. Надев платье, я смотрюсь в зеркало в полный рост в углу моей комнаты. Должна признать, платье потрясающее. Оно сидит как влитое. Как будто это было сделано специально для моего тела.

Сеточка телесного оттенка, из которой состоит облегающий верх, украшена россыпью золотых кристаллов и бусин. Длинные рукава в тон верхней части лифа доходят до середины моих рук. Издалека кажется, что каждая бусинка на этом платье была нанесена вручную на мою кожу.

Юбка расклешивается на талии с двумя очень высокими разрезами, которые доходят до тазовых костей. Один сильный порыв воздуха — и все мои дела пойдут прахом. К счастью, детали платья отличаются малейшей скромностью, иначе все было бы выставлено на всеобщее обозрение.

Каким бы откровенным ни было это платье, дух захватывает, когда видишь себя в таком экстравагантном наряде. И немного странно.

Мне никогда не нравилось наряжаться, это казалось мне бессмысленным. Нельзя бегать и метать кинжалы в мишени, беспокоясь о своем диапазоне движений в платье. Хотя в этом я могу двигаться довольно легко.

Я делаю глубокий вдох и закатываю глаза. При первом же удобном случае я найду способ выбраться отсюда. А пока я буду подыгрывать иллюзиям этого мужчины, чтобы он не бросил меня обратно в ту темницу.

Когда я надеваю золотые туфли на каблуках, которые стояли перед моей кроватью, я испытываю странное тянущее ощущение. Похожее на то, как если бы кто-то тащил меня к двери. Мои брови хмурятся, а глаза мечутся по комнате. Я все еще одна.

Рывок становится сильнее. Должно быть, это то, что Азра имел в виду, говоря, что я буду знать, когда придет время спускаться. Его сила или волшебство, что бы это ни было, такое странное. По какой-то неизвестной мне причине это меня не пугает. Я знаю, что так должно быть, но я не чувствую от этого угрозы.

Это кажется… знакомым.

Еще раз проверив свой внешний вид, прежде чем покинуть свою комнату, я медленно начинаю спускаться по лестнице, ведущей на первый этаж. Следуя этой невидимой руке, музыка и болтовня становятся громче по мере того, как я приближаюсь к тому месту, куда меня ведут.

Вместо того чтобы повернуть налево у подножия лестницы, чтобы пройти на кухню, я иду направо. В длинном коридоре с окнами от пола до потолка темно, и только луна пробивает свой свет сквозь стеклянные панели.

Большие двойные двери открываются передо мной, и мои ноги мгновенно перестают двигаться. Комната, которую я исследовала ранее, теперь заполнена существами, одетыми в одежду, похожую на мою. Все оттенки золотого, медного, коричневого и оранжевого. Это выглядит как осенний бал урожая, как и говорил Азра.

Взгляды всех присутствующих останавливаются на мне, когда я нерешительно вхожу в открытую дверь. Мне никогда не нравилось, когда на меня обращали внимание, но у меня всегда был талант никогда этого не показывать. Я бы всегда поднимала подбородок и позволяла маске силы опуститься на мое лицо. Как сейчас.

Толпа людей расступается, пока не появляется проход прямо посередине к платформе. Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, восседает на этом черном троне. Мои шаги замедляются, но они не останавливаются. В моем животе образуется узел.

Глаза Азры встречаются с моими, и он встает, когда я подхожу к платформе, на которой он сидит. Он спускается и останавливается передо мной. Его черный костюм расшит той же золотой нитью, что и мое платье.

Когда его тепло окутывает меня от того, как близко мы стоим, кажется, что мир на мгновение перестает вращаться. В этой комнате больше никого нет, кроме