Скиталец - Тиффани Робертс Страница 30

— О да, это идеальное место.

Головная боль не утихала, пока она взбиралась по лестнице. Старые пружины скрипели, протестуя против ее веса.

Когда ее голова появилась в новом пространстве, она остановилась. Воздух здесь был тяжелее и теплее, чем в коридоре внизу. Все было покрыто толстым слоем пыли, и все это отражалось в послеполуденном солнечном свете, льющемся через прямоугольное окно впереди. Потолок был наклонным, очень низким с обеих сторон и переходящим в высокий пик в центре.

Лара забралась в комнату, повернувшись на четвереньках, чтобы заглянуть в отверстие. Пол внизу был покрыт комьями пыли. Без ее веса лестница слегка приподнялась; она надавила на нее, чтобы удержать ее выдвинутой. Какой бы механизм ни запирал ее, он скрипнул, и вся конструкция снова поднялась, лестница встала на место сама по себе.

Она несколько секунд смотрела на запечатанный вход, прежде чем встать и отряхнуть руки. Она скоро разберется с этой проблемой. Повернувшись, она оглядела комнату. Наклонные стены — из которых торчали кончики бесчисленных гвоздей, были обшиты деревянными балками, идущими от одного конца к другому. Пол тоже был деревянным, из плотно пригнанных досок, которым не хватало невероятной полировки, как тем, что были внизу.

Комната выглядела… старой. В отличие от остального дома, здесь не было ни проблеска чистоты, ни слоя краски, скрывающего возраст. Затхлый запах гнилого дерева наполнял воздух. Этой комнатой долгое, очень долгое время пренебрегали.

Стопка серых коробок стояла на полпути между люком и окном. Рядом стоял маленький квадратный стол с книгами, сложенными на нем. Стул перед столом соответствовал тому, что стоял в главной комнате внизу.

Лара подошла к столу и взяла одну из книг, стряхивая толстый слой пыли с обложки. Из-за обесцвечивания и трещин на материале она не могла разобрать, что на ней изображено. Страницы внутри были в желтых пятнах, сморщенные и хрупкие, но они были целы. Она осторожно провела пальцем по первой строке слов. Бумага была редкостью среди людей, а полноценные книги — тем более.

Отложив ее в сторону, она наклонилась, чтобы взглянуть на другую книгу. У этой была обложка побольше и потоньше, на ней был изображен разобранный автомобиль на ремонте. Просматривая страницы, она наткнулась на десятки автомобилей, созданных в невероятном многообразии оттенков и форм, превышающем все ее прежние представления о возможностях. Самое близкое, что она видела, были проржавевшие останки нескольких старых автомобилей, которые некоторые люди использовали для строительства своих жилищ.

Ее внимание переключилось на стеллаж у окна. Он был похож на тот, что был в ее хижине, только этот был больше и заполнен баночками вместо безделушек. Подойдя к нему, она подняла одну из банок, смахивая пыль и паутину. Она вытерла руку о юбку.

— Я ведь ее только что постирала, — пробормотала она.

Банка была тяжелой, и внутри плескалось что-то темное, но грязь, запекшаяся на стекле, была слишком толстой, чтобы что-то разглядеть. Схватившись за крышку, она ее повернула. Какое-то время она сопротивлялась, прежде чем ржавчина поддалась. Фольга под ней оказалась более прочной. Она надавила пальцами на ее край, морщась, когда попыталась открыть ее. Наконец ей удалось ослабить вакуум и фольга с треском оторвалась.

Самый отвратительный запах, который она когда-либо ощущала, ударил Ларе прямо в лицо. Давясь, она чуть не выронила банку и вытянула руку, чтобы убрать ее как можно дальше. Она взглянула на неопознаваемую черную жижу внутри прищуренными, полными слез глазами.

— Фу! — накинув крышку, она быстро ее закрутила и вернула банку на место. — Что это было?

Она протянула руку, чтобы вытереть лицо, но уловила запах на своих пальцах. Сморщив нос, она грубо вытерла руки о юбку.

— Да. Нужно будет снова постирать.

Странно, как изменилось ее отношение к себе за ночь, ведь раньше она редко стирала свою одежду. От этого она только изнашивалась быстрее, и она знала, что на следующий день все равно будет грязной, после нескольких часов, проведенных в жаре и грязи. Но ощущение мягкой ткани на чистоте коже… будет трудно забыть об этом. Она должна наслаждаться этим, пока может.

Это был только вопрос времени, когда Ронин потеряет к ней интерес.

Комната, несмотря на толстый слой пыли, была удобной. Хотя она была далека от совершенства, она не разваливалась; в этом месте жили. Это напомнило ей о ее маленькой лачуге. Еще немного, и она вообще забудет, что находится в районе Ботов.

Она использовала конец юбки, чтобы вытереть грязь с окна. Внизу простиралось травянистое поле, и с этой высоты был виден пруд в его центре. Так ли жили люди раньше? В тихом комфорте?

Когда Лара поворачивалась, ее нога на что-то наткнулась. Она посмотрела вниз на груду изодранных одеял. Присев, она подняла их; верхнее одеяло рассыпалось на волокна от ее прикосновения. Она отбросила связку в сторону, открывая ассортимент вещей. Одежда была в таком же потрепанном состоянии, как и одеяла, и, похоже, принадлежала мужчине. В нее были завернуты еще несколько книг.

Но первым ее внимание привлекло странное устройство с тянущимся от него проводом. Прямоугольное, оно было достаточно маленьким, чтобы удобно поместиться в руке, и имело несколько кнопок спереди и по бокам. Его стеклянная поверхность треснула. Проволока раскололась примерно через два фута, оканчиваясь парой маленьких бутонов странной формы.

Положив его поверх одеял, она просмотрела книги. Первые несколько были тонкими и непрочными, как та, с фотографиями автомобилей, и она чуть не уронила одну, когда открывала ее.

— Ох, — она открыла страницу с большой фотографией обнаженной женщины, руками приподнимающей свою огромную грудь. На многих других страницах были похожие изображения — женщины в различных позах, либо обнаженные, либо чертовски близкие к этому.

Они напомнили ей синтов в «У Китти». Их тела были полными и сочными, кожа безупречной, ни единого выбившегося волоска — и почти без волос на кисках. У некоторых из них были неестественно большие груди, больше, чем у всех, кого Лара видела. У них были цветные губы и вокруг глаз — темно-красные и розовые, оттенки синего, зеленого, фиолетового и черного. С их идеальными фигурами и лицами, она бы подумала, что они боты, но нет.

У них у всех были пупки. Каким бы безумным это ни казалось, они были людьми.

Она отложила его в сторону.

Книга, лежавшая в самом низу стопки, отличалась от остальных. Она была не такой широкой, но толще, снаружи