Понять, простить, полюбить - Елена Милютина Страница 30

груди, не дали бы его природе мстителя поступить иначе. Но он пощадил бы ее мать. Брат вернул медальон, как только он вышел из Тюремного замка. Не взять было нельзя. И теперь он жег чувством невыполненного долга, не доведенной до конца мести. Именно этот долг не позволит его магии уничтожить его, а превратит в чудовище, не имеющего других чувств, кроме ненависти, других целей, кроме исполнения МЕСТИ. Причем, жертвами падут все, хотя бы косвенно причастные к трагедии. И отец, и дед, и остатки семьи этой девочки, Мейлины. Кроме нее. Потому, что именно ее он не сможет убить. Именно она может уничтожить монстра, в которого он превратится. А если успеть довести месть до конца, раньше, чем проснется магия? Всего-то убить двух и так дышащих на ладан стариков! Просто прийти и убить. Уже имеющихся сил хватит, что бы пройти в их обиталище, или приблизиться к ним, когда они опять будут наслаждаться зрелищем очередной расправы с инакомыслящими. Интересно, сочтет ли тогда магия долг мести выполненным и просто, без затей, убьет его, как слабака?

Ночь, все спят, только ему не до отдыха. Один роковой приказ и жизнь, можно сказать, кончена. Нет, викарий, равнодушно подписавший приговор совершенно неведомой ему женщине, подписавший даже не пролистав, не посмотрев, кому он вынесен, явно заслуживал смерти. Как и все остальные. Он не вынес ни одного приговора не виновным, кроме жены, вступившейся за мужа. Матери его Предназначенной. И теперь должен принять свою кару за этот поступок. Да, единственный, за который ему стыдно. Не за сожженных на ими же приготовленном для других костре иерархов Церкви, и других ее служителей, вынесших неправедный приговор. Своей смертью они спасли многих, осужденных ими же на казнь. Только на том костре должны были сгореть несколько десятков чьих-то отцов, матерей, братьев, сестер, детей, виновных только в том, что вовремя не осенили себя знаком, или в чем-то помешали доносителям, или кому-то потребовалось их имущество. Во время того костра его соратники освободили всех заключенных по приказу инквизиции, все они, и их семьи сбежали и нашли приют в предгорьях, куда инквизиторы боялись сунуть нос. Крылатые стражи княжества уничтожали их безо всякой пощады, поднимая вверх и сбрасывая в дальнее, глубокое ущелье. По приказу деда. Все, хватит рефлектировать. Что сделано, то сделано. Надо нести свое наказание за неправильные, непродуманные поступки. И то, что в тот роковой вечер боль в груди почти лишила его разума, его не оправдывает. Теперь он понимает, почему так болело. Крылья отреагировали на близость Мейлины. Зашевелились. Оттуда и боль. А пострадала ее мать. В душе шевельнулась надежда. Может, поговорить с девушкой, открыто, ничего не скрывая. Ведь она помогала ему, когда крылья прорывались наружу, спасла. Господи, Арр, ты дурак! Погрузился в черные мысли, не видишь ничего дальше своего носа! Она же прямо сказала, что, узнав твою историю, считает, что ты имел право на месть! Всем, даже своему отцу, а мать просто попала под разборки. Прямо так и сказала. А ты, полностью погрузился в жалость сам к себе, припустил все мимо ушей! Она же прямым текстом предложила пройти ритуал! С ней! А ты не обратил внимания, пропустил мимо ушей. Дурак! Круглый дурак. Теперь Лина думает, что это он не хочет быть с ней ближе! Надо срочно переговорить с ней! Прямо сейчас! И тут часы пробили четыре раза. Действительно, дурак. Кто в четыре утра врывается к девушке для признаний. В лучшем случае его не пустят, в худшем — он получит туфлей, или тем, что попадется под руку прямо по лбу, заслуженно. Надо дождаться утра, и чинно, спокойно попросить поговорить откровенно. Только так. Он вновь улегся в кровать. Если бы он знал, как потом он будет жалеть об этом решении! Успокоенный найденным выходом Арриан ждал утра, но переутомленный организм принял свое решение и спокойно заснул.

Проснулся уже около одиннадцати. Мейлина и Херриэт уехали по делам. Дед настаивал на отъезде в княжество немедленно. Возражения и просьбы не принимались. В конце концов, князь применил свою силу, просто втолкнул его в карету и велел трогать. Возражать князю, повелителю, подкрепившему приказ импульсом силы, не прошедший посвящения винглорд не мог. Пришлось подчиниться. Вечером, измученный ездой в тряской карете, внук запросил об остановке. Не до конца зажившие карманы с крыльями нудно болели. Конечно, эта боль не шла в сравнение с прошлой, но выматывала. Дед пожалел, приказал остановиться в ближайшем городке, где нашлась подходящая гостиница. Арриан с наслаждением вылез из опостылевшей кареты, прошел в свою комнату и, не дожидаясь ужина, сел писать письмо. Отправил его с верным человеком. Осталось дождаться ответа. Наутро все повторилось. Тряская карета, садиться на коня дед запретил, но приказал купить побольше подушек, и разложить сиденья, превратив карету в большое ложе. Теперь он ехал один, без слуги, но лежа было удобнее. Вечером дед объяснил, что боится, что во время езды верхом его крылья могут распахнуться самопроизвольно, что привлечет к ним внимание, а они уехали, не поставив в известность короля. Он не хочет лишних объяснений с бывшим зятем. Так что верхом Арриан поедет после пересечения границ княжества — негоже наследнику въезжать в карете, как барышне! Пришлось терпеть. Ответ на письмо пришел через четыре дня. Неожиданный. Миз Мейлина уехала с леди Херриэт навестить ее племянницу в монастыре. Девушка засомневалась, принимать ли монашеский постриг. Вспомнив, что сам приказал Лине поступить в распоряжение Херриэт на время своего отсутствия, Арриан успокоился. В каком монастыре живет эта племянница, он не знал, поэтому отправил еще одно письмо, уже с просьбой переправить его лично Херриэт. Ответ застал его на границе. Леди Херриэт с племянницей выехали из монастыря, куда — неизвестно. О спутнице леди ничего неизвестно. Следы Лины потерялись. Окончательно.

Замок князя, так хорошо знакомый с детства, стоял на высокой горе со странной, ровно срезанной вершиной. Гордый и неприступный он парил в облаках, поражая своими размерами, красотой и удобством. Сюрпризы начались еще на подъезде. Преодолели на три четверти подъем на гору в виде вьющегося серпантина, окруженного террасами с разбитым на них парком, причуды одной из прошлых княгинь, родом из эльфов. И в районе поворота на второстепенную дорожку, идущую к строению, носящему название «Нижний дворец», в котором они с братом провели больше года в детстве, взгляд Арриана наткнулся на стайку богато одетых девиц. Раздалось дружное аханье, всякомпания сделала дружный реверанс, и потом долго провожала кавалькаду жадными взорами, обращенными на