Таверна «Усталый путник» - Кристина Фант Страница 3

А дальше стыдно стало буквально все.

* * *

Красиво одеваются, наносят макияж и громко смеются только падшие женщины, а «приличные» так не делают. Не делают… Я горько усмехнулась. Ведь, получается, «приличные» делают так: все заработанные деньги несут в дом, на себя тратят по минимуму, ведь ребенку нужнее, и периодически безработному мужу тоже. «Приличные» думают о том, как новый рецепт разучить да как семейный бюджет распределить так, чтобы до новой зарплаты дотянуть.

А «приличные» мужчины, по логике таковых вещей, позволяют за собой ухаживать, и очень недовольны, если жена начинает робко говорить ему о несправедливости такого семейного уклада. Ах, что это я, по их мнению, это — выносить мозг. «Приличные» женщины молчаливы и горды. Да-да, вы не ослышались, они горды тем, что они, в отличие от «неприличных» замужем. Ведь в тридцать девять и остаться без мужа — уж лучше сразу в другой город уехать и всем врать, что ты овдовела. А то будешь ходить с обидным ярлыком разведенки.

В общем, приятно познакомиться, я приличная женщина Татьяна.

Тяжело вздохнув, я поднялась с лавочки, благо, что современная одежда не дает замерзнуть даже в лютый холод, разве что лицо можно обветрить, смахнула слезы и направилась в подъезд.

Пока ехала в лифте думала уже о совсем постыдном, но, если уже начала, то чего скрывать? Так это проклятое «стыдно» в голове засело, что даже думать стесняться начала, но… есть все-таки один плюс в том, что муж часто выпивший — он хотя бы не пристает с супружеским долгом. Мне и в юности тяжело давалось тот самый долг отдавать, не понимала я прелестей физической близости, а когда это стало моей постоянной обязанностью — и вовсе опротивело.

О неземном притяжении, о всепоглощающей страсти, о раскрепощающем доверии я только читала в женских романах, да иногда девчонки-коллеги радовали своими историями. Но и в них я верила не больше, чем авторам романов. Физическая близость — это грязь и пошлость, это удовлетворение низких мужских потребностей, а женщинам надо только потерпеть и делать вид, что им тоже нравится. Но о таком «приличные» женщины не говорят вслух.

Я вставила ключ в замок, потянула дверь на себя, она привычно противно заскрипела и чуть не ударила меня по носу.

— Что так долго? — проворчал муж и пропустил меня вовнутрь.

— Ты меня чуть не ударил дверью! — возмутилась я.

— Может, и хорошо б было, если б ударил, поумнела бы.

Я резко повернулась к нему и… промолчала. Не потому, что испугалась, и даже не потому, что проявила мудрость. Просто, я очень устала. Устала говорить, доказывать, объяснять. Устала ждать, что он изменится, и начнет говорить ласковые слова, ну… или хотя бы не будет говорить плохих слов. Не осталось сил, совсем, нисколько, ни капельки.

— У меня к тебе серьезный разговор.

— Денег нет, я премию не получила, — невольно вырвалось у меня.

— Да при чем тут твои деньги, — поморщился муж.

А я вдруг пристально посмотрела на него и внезапно поняла, что сегодня он выглядит иначе. Трудно объяснить, но… иначе. Во-первых, трезвый. А сегодня, вообще-то, пятница, некоторые вон вообще уже начали Новый год отмечать, за три дня до праздника. Во-вторых, одет в костюм, а не в привычные шорты и растянутую майку. В-третьих, не начал разговор с извечного «что поесть, и где тебя черти носят, когда муж дома голодный».

Я быстро разделась, отнесла пакет на кухню, но разбирать не стала. Вместо этого я присела на стул и стала ждать, какой фортель выкинет муж на этот раз. Но ожидание это было такое… вялое что ли. Уже сказал бы, что хотел, и я принялась бы за свои обычные дела. Когда столько лет живешь, не видя ничего хорошего, ничего хорошего и не ждешь.

Муж присел на стул напротив и окинул меня таким взглядом, что я невольно подобралась.

— Ты нашел новую работу?

— Я нашел новую женщину.

* * *

Сама от себя не ожидала, что у меня еще остались силы на действия, но я вскочила, подошла к раковине и принялась мыть грязную посуду, за целый день ее много скопилось.

А за моей спиной в это время упоенно вещал тот, на которого я не только потратила свою молодость, но и тот, кто пожелал уничтожить мою жизнь.

— Ты сама подумай, Таня, зачем нам вместе мучиться? Сына вырастили, других детей не нажили, ты не смогла. Болячки, может, у тебя какие, вы же бабы молчите о них. Да и неважно уже это. Я стерпел. И признай, не часто тебя попрекал. А в постели. Сама посуди, ты же ни рыба ни мясо и раньше была, а теперь и подавно. Это не в обиду говорю, это факт. А я мужик, мне надо! Огонька хочется, ласки.

Я остервенело терла тарелки и никак не хотела верить, что он говорит это всерьез. Но он продолжал, да так, что у меня от его последующих слов едва не сломалась в руках чашка.

— А вообще… Ты меня сгубила! Я на себя со стороны посмотрел, мне аж тошно стало. И пьянка — это все из-за безысходности. Ты же ни завести, ни вдохновить не можешь! Сколько идей у меня было, ты же ни одну не поддержала, только и ныла вечно про заботы свои бабские. И внешность. Посмотри на себя. Ты раньше была звонкой, тонкой, манкой, тебя целовать хотелось ежеминутно. А стала такой… такой… Обабилась, короче. В общем, мы расходимся, я так решил и так будет.

Я бросила бесполезное занятие, вернулась на стул и, собрав все достоинство, что у меня еще оставалось, глухо произнесла:

— Хорошо. Хочешь уходить — уходи. Только у меня одна просьба — не будем разводиться.

Его ответ был таким, что я не знаю, как не умерла от разрыва сердца на месте:

— Куда же я уйду, Татьяна? Это моя квартира. Уходи ты. Даю тебе три дня.

— Но…

Вот тут я не выдержала и разрыдалась:

— Куда же я пойду, Вадечка? А у тебя вторая квартира есть. Неужели после стольких лет семейной жизни ты выгонишь меня на улицу?

— Ты мокроту-то не разводи, — поморщился он. — А как ты хотела? С чем пришла, с тем и уйдешь. Сын — мужик. Сам себя обеспечит, да ему, так и быть, помогу, чай не сбоку припеку. А ты мне с сегодняшнего дня никто. С чего я чужую бабу обеспечивать