Пойманная в ловушку - Тиффани Робертс Страница 3

У вриксов Такарала не было причин испытывать нехватку мяса сейчас.

Кетан крепче ухватился за связанные корни, отчего толстые листья вокруг них заскрипели.

— Мы не можем позволить этому продолжаться.

— Ты не единственный, кто так думает, — сказал Рекош.

— Замолчите оба, — прошипел Уркот. Его слова эхом разнеслись по нескольким близлежащим туннелям, возвращаясь в зал жуткими отзвуками. — Мы рискуем достаточно, разговаривая так свободно, как сейчас, так что не заходите дальше. Ее паутина тянется все шире и сплетена гораздо сложнее, чем твоя, Рекош.

Рекош и Кетан захлопнули рты. Упрек Уркота не уменьшил гнев Кетана, но позволил ему сосредоточиться — достаточно сосредоточиться, чтобы понять абсолютное бессилие своей ярости.

Кетан побарабанил пальцами по верхним сегментам своих ног. Его жвала были опущены, но не согнуты. Хотя он был взволнован, он хотел убедить, что не злится на Уркота. Он свел предплечья вместе, бок о бок, в кратком жесте извинения.

— Пойдемте, — сказал он, поворачиваясь к Туннелю Сердечной Нити. — Я должен сделать свое подношение Восьмерым, чтобы наша королева могла лучше понять мою преданность.

ГЛАВА 2

Единственным признаком того, что Кетан и его спутники продвигались вперед по туннелю Сердечной Нити, была каменная резьба на стенах — изображения десятков давно умерших воинов и множества королев, происходящих от основательницы города, королевы Такари, которые наносили на протяжении долгих лет. Но надписи, похожие на паутину, на некоторых фигурках все еще можно было прочесть.

Они уже давно миновали Верховного Клыка Джалар тес Унейани Ул'окари, которая убила два десятка воинов из другого города, защищая королеву Вексию, и умерла от полученных ран. Изображения королевы Ашай и Верховного Клыка Зиры также были оставлены, как и изображения многих других королев и чемпионов, чьи имена теперь помнят только древние записи, хранящихся в архивах королевы.

Между изображениями самок были вырезаны фигурки поменьше, все они были настолько выцветшими, что Кетан всегда задавался вопросом, не были ли повреждения преднамеренными. Ни на одной из этих резных фигур не было надписей, которые можно было бы прочесть, но Кетан всегда отмечал кое-что интересное — у большинства нечетких фигур внутри них, казалось, было шесть ног, а не четыре. Это указывало на то, что они мужчины.

Но Кетан не мог припомнить, чтобы когда-либо слышал о мужчине, которого так чтили, который был достоин памяти в том же пространстве, что и чемпионы и королевы.

Туннель был широким и высоким, с каменными опорами, стоящими через равные промежутки по всей его длине. Большие кристаллы светились со своих мест в высеченных нишах, заливая толпящихся вриксов мягким голубым светом, а полосы крашеного шелка, свисающие между опорами, покачивались в мягком потоке воздуха из Логова Духов впереди.

Сотни вриксов двигались в туннеле так же плотно, как нити самой замысловато сотканной ткани. Глаза и отметины самцов светились в свете кристаллов, создавая повсюду всплески синего, зеленого, красного и гораздо более редкого фиолетового цветов.

Самки, хотя и превосходили числом два к одному, были на голову выше самцов, некоторые из них почти на сегмент выше своих собратьев. Хотя на их шкурах не было никаких ярких отметин, большинство носили привлекающие внимание украшения — золотые ленты и кольца, полированные драгоценные камни, украшенные пояса, бусы и куски ярко окрашенного шелка.

Гул разговоров был достаточно силен, чтобы Кетан чувствовал его сквозь каменный пол. Все эти голоса объединились в неразборчивый звук, такой же первобытный, как непрерывные крики крошечных невидимых существ в Клубке. Единственное затишье в разговорах непосредственно вокруг Кетана наступало всякий раз, когда он приближался к одному из многочисленных Клыков Королевы, стоящих вдоль стен.

Каждая из Клыков была высокой и внушительной, правой рукой сжимала древко боевого копья с широким наконечником из черного камня. Эти копья были длиннее роста Кетана. Каждая из женщин также носила на бедре дубинку с клыками — оружие, в закаленную древесину которого были вделаны острые зубы различных зверей и осколки черного камня.

Ни одному из Клыков не требовалось ни то, ни другое оружие, чтобы убивать, особенно в таком переполненном пространстве.

Большинство других вриксов, особенно самцы, казалось, избегали смотреть прямо на Клыки. Элитные воины были лишь одной частью обширной паутины королевы, о которой упоминал Уркот, — они просто казались самой заметной частью.

Кетан смотрел в глаза каждому Клыку. Эти воины не пугали его, хотя он знал, что любой из них мог привести к его гибели. Большинство из них знали его. С некоторыми он даже сражался бок о бок в войне против Калдарака. Но он не нашел того Клыка, которого искал, — пока нет.

Между каждым шагом вперед проходила тысяча лет, но темп не уменьшал решимости Кетана. Его решимость только росла с каждым этапом, когда он приближался к Логову Духов. Та же ясность, которая наполняла его во время охоты, овладела им, обострив его сосредоточенность.

Его место было в Зарослях: выслеживать опасных зверей, исследовать темные, промозглые места, которых никогда не касался солнечный свет, продираться сквозь спутанные растения и горячий, липкий воздух. Сегодня он ясно даст это понять. Он заставил бы королеву понять без малейших сомнений.

Ни Рекош, ни Уркот не разговаривали; они понимали так хорошо, как никто другой, и знали, что Кетана не остановить.

Взгляд Кетана все больше и больше устремлялся вперед, когда они миновали изваяние королевы Лирис, которая была всего в трех поколениях от королевы Такари. Он не мог видеть далеко из-за женщин в толпе, но впереди был намек на более яркий свет.

Он был близок.

Наконец-то показался конец Туннеля Сердечной Нити. Прорезанные в стене щели позволяли свету из Логова Духов проникать внутрь и выделять жирным рельефом огромную резьбу с изображением королевы Такари над входом.

Уркот постучал коленным суставом по одной из задних ног Кетана, жест быстрый и решительный, и его смысл был ясен — он был с Кетаном. Мгновение спустя Рекош аналогичным образом похлопал Кетана по заду.

Три Клыка Королевы стояли у входа, останавливая врикса, ищущего вход. Их неуклюжие формы были затенены светом из пещеры позади них, хотя их золото и драгоценные камни поблескивали при движении.

Одна из Клыков одной рукой прижала мужчину спиной к стене, а другую опустила ему на талию, не обращая внимания на изданный им болезненный хрип. Она сняла что-то