Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова Страница 28

никого нет, и на сей раз за дверью не маячит Куин. Я совершенно одна. Странно, что Руван решился оставить меня без присмотра в своих личных комнатах. С другой стороны, может, это не так уж и глупо, как кажется на первый взгляд, ведь шкафы-то заперты. Я прохожу по гостиной, внимательно осматривая все вокруг.

Старая потертая мебель по большей части изъедена молью. Не слишком-то похоже на роскошные покои, подобающие повелителю вампов. Впрочем, прежде я даже не задумывалась о том, как живут подобные существа. Казалось, они – порождения самих Приграничных болот, и явились, чтобы наводить на нас страх. Для жителей деревни не имело особого значения, откуда взялись вампы. Главное было их остановить.

Помимо входной, в гостиной есть еще две двери. Одна заперта, за второй находится туалетная комната. Вероятно, некогда она отличалась роскошью, как и все здесь, но сейчас выглядит грязной и запущенной. Кран над раковиной покрыт известковым налетом, вентиль позеленел от времени. Я пробую пустить воду. Как ни странно, льется, причем почти чистая. Ладно, хотя бы смерть от жажды мне не грозит.

Возвращаюсь в гостиную, мысленно прикидывая, какие у меня имеются запасы, к чему есть доступ и что я вообще могу контролировать. Нахожу на полу незакрепленную доску, но под ней лишь камни и какие-то насекомые. После дальнейшего осмотра натыкаюсь на расшатавшийся плинтус, треснувшую штукатурку за которым выел кто-то из грызунов. Можно спрятать там еду – а то вдруг вампы решат морить меня голодом, чтобы заставить выполнять то, что мне не по нраву. Но я вдруг вспоминаю, как Руван за ужином упоминал паразитов. Не хватало еще, чтобы существо, которое проделало здесь дыру, сожрало мой неприкосновенный запас. Ладно, тогда тайник сгодится для хранения оружия.

Я подтягиваю к себе диванные подушки. Само собой, не слишком прочные швы на них легко можно распороть. Еще одно укромное местечко. Я убираю туда нож, раскладываю подушки по дивану и ложусь спать. В случае чего оружие, спрятанное в прореху шва в задней части подушки, которая прижата сейчас к спинке дивана, легко можно достать.

Как и ожидалось, уснуть не удается. И я наблюдаю, как постепенно меркнет серебристое сияние луны, сменяясь более привычной мягкой предрассветной дымкой. Дома я бы уже встала и спустилась вниз поставить чайник, а потом разожгла бы горн в кузнице, чтобы к моменту пробуждения мамы нагрелось и то и другое.

Меня пронзает острая, мучительная боль утраты. Знакомое ощущение, похожее на ледяные объятия ушедшего в Запределье отца. Хотя сейчас я вспоминаю вовсе не о нем.

Как дела в деревне? Чем занимается мама? Где Дрю? Жив ли он вообще? Если мне все-таки удастся убить повелителя вампов и вернуться домой, что я там найду?

Я вдруг представляю, что Руван мертв… тогда жители деревни, сколько бы их ни осталось, будут свободны. Я смогу отправиться к морю. И работать с металлами, знакомыми только понаслышке. Выйти замуж за того, кого выберу сама. Или вовсе обойтись без мужа. Все, что захочу. И решать за себя буду только я сама.

Восхитительная мечта, которая причиняет сильную боль. Ведь моя жизнь могла бы сложиться совсем иначе, однако еще при рождении меня лишили права выбора.

Я моргаю, уставясь в потолок. Лучше поскорее прогнать печаль, которая стремится заполнить пустоту в моей душе, и заменить ее гневом. Голова уже идет кругом от вопросов, а в груди что-то безнадежно сжимается.

Если бы не вампы, я бы сюда не попала. Жители Охотничьей деревни не гибли бы каждое полнолуние. А мы, возможно, всей семьей уже давно перебрались бы к морю. Но вампы все испортили. Нельзя об этом забывать. Нужно и дальше цепляться за ненависть к ним и превратить ее в путеводную звезду. Мысли о возвращении домой в ночной тишине вдруг воспринимаются оглушающе громкими.

Когда солнце начинает вставать над горизонтом, дверь в комнату открывается.

Мимо меня проходит Руван, и волоски на затылке встают дыбом. Я лежу с закрытыми глазами, стараясь дышать тихо и размеренно. Он задергивает шторы, звякнув металлическими перекладинами о карниз, и в гостиной воцаряется темнота.

Ну да, ведь всем известно, что солнечный свет сжигает тела вампов. Может, я сумею обойтись без серебра. Всего-то и нужно – просто подгадать момент и отдернуть занавески.

– Ты ведь не спишь.

Отбросив притворство, сажусь на диване. Повелитель вампов, все еще держась за занавеску, стоит у окна спиной ко мне.

– Я знаю, что ты взяла, – продолжает он и, не дождавшись ответа, поворачивается ко мне лицом. Его глаза блестят в тусклом свете комнаты. – По крайней мере, ты не отрицаешь.

– Ты узнал, когда слуги убирали посуду?

– Слуги… – тихо усмехается он. – Не оскорбляй меня. Я знал, что нож окажется у тебя в рукаве с того самого момента, как ты взяла его со стола. – Я молча проглатываю разочарование. Неужели я настолько предсказуема? – И чем, по-твоему, мне может навредить нож для стейка?

Ничем, конечно… Я сразу это поняла. Тонкое стальное лезвие не защитит против вампа. Но за неимением лучшего…

– Без оружия я чувствую себя здесь неуютно.

– Понятное дело. – Руван складывает руки на груди. – Но ты могла бы мне довериться и подождать, пока я сам дам тебе оружие. Или просто попросить.

– И ты бы меня вооружил?

– А почему нет?

Я смотрю ему прямо в глаза. Ответ очевиден, и мы оба его знаем. Именно поэтому Вентос не намерен мне доверять, а Лавенция внимательно следит за каждым моим шагом. Не исключено, что все они заметили, как я спрятала нож.

– А-а, думаешь, я бы отказал тебе в оружии, потому что ты обратила бы его против меня?

Медленно подойдя ближе, Руван останавливается прямо передо мной. Я спускаю ноги на пол, готовая в случае необходимости на него наброситься. Даже если мне не тягаться с его уловками, я никогда не сдамся без боя. Жители Охотничьей деревни не умирают мирно в своих постелях.

– Ну, давай, – предлагает он. Прищурившись, я слегка склоняю голову набок. – У тебя есть оружие, обрати его против меня.

– Сталь не причинит тебе вреда.

– И все же ты взяла его, наплевав на все мое доброе отношение к тебе.

Руван подается вперед и кладет ладони на спинку дивана, руками заключая меня в плен. Без единого прикосновения загоняет в угол. Его лицо так близко, что ноздри щекочет исходящий от его одежды запах мха и кожи, а лицо ласкает жар его дыхания.

В последний раз, когда мы находились почти вплотную друг к другу, я сжимала серебряное оружие,