Твой ход, Барон Самеди! - Марина Анатольевна Гришина Страница 28

Но Ильмар не спешил оправдываться. Будто очнувшись, он убрал руку от головы и удивленно взглянул на окровавленные пальцы. Потом разжал вторую и протянул мне ладонью вверх. Там лежало тонкое колечко.

– Это моей покойной жены. – Он вздохнул, сжал кулак и спрятал свое сокровище в карман. – Все, что от нее осталось. А мы, как-никак, прожили вместе почти пятьдесят лет. Вот той осенью и ушла, оставив меня. А зачем мне это все одному?

Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы высказать все, что думаю о таком безрассудстве… А потом просто выдохнула.

Взгляд у пал на похожее кольцо, серебрящееся на моем пальце. Я его понимаю. Дом можно отстроить заново. Вещи – купить. Но напоминание о счастливых годах с родным человеком невозможно бросить.

– А где мы вообще? – Изабель, которой наши сентиментальные терзания были непонятны, крутилась на месте. – Вон там, кажется, башня с часами. Но время странное. Они стоят, что ли?

Я поднялась и отряхнула многострадальные брюки. Надо при случае обновить гардероб. А то от такого количества падений все изрядно износилось.

Вообще мы должны были переправиться в небольшой город на севере страны. Я там была однажды, еще в детстве. Мне запомнились малиновые леденцы и ощущение спокойствия. Но в голове билась одна мысль: туда, где не найдут.

Вот нас и переместило неизвестно куда.

– Я понятия не имею, где мы. Надо дождаться утра, а потом думать, что делать дальше.

Вряд ли мои спутники обрадовались, но двинулись следом за мной. Принцесса, не видевшая того ужаса, что ворвался в дом Ильмира, – с любопытством. Он – повесив голову и прихрамывая. А я… Я просто шла, стараясь не думать о том, сколько человек погибло сегодня из-за того, что мы прятались в той деревне.

Мы осмотрели стоявшие на площади дома. На вид жилые: с ухоженными огородами, окрашенными ставнями и закрытыми калитками. Но сколько мы ни стучали, никто не открыл. Более того, мы даже шороха не услышали. И нигде поблизости не залаяли собаки.

Вымерли они все, что ли?!

Не рискнув вваливаться в чужие жилища, вновь вернулись на площадь. Мы уже столько тут ходим, не ровен час, вновь встретимся с бароном. И вряд ли он нас на этот раз отпустит. Сколько там времени?

Но часы на главной башне стояли. Стрелки не сдвинулись ни на минуту, будто в этом городе всегда семь вечера. И нет ни полуночи с царствующими духами, ни полудня с жарким солнечным светом.

В итоге мы нашли единственную открытую дверь – в той самой башне. Закрыли ее на прислоненный изнутри засов и уселись прямо на полу. Холодно, страшно. Но хоть какая-то крыша над головой.

– А что дальше? – Изи вновь прижалась спиной ко мне, как тогда, в темнице.

– Завтра, принцесса, все завтра. Давай просто переживем эту ночь.

Глава 12

Пережить ночь оказалось хоть и просто, но очень уж нервно.

Примерно через полчаса после того, как мы укрылись в башне, на улице взвыл ветер. А вместе с ним и неведомые существа.

Хор из всевозможных голосов доносился до нас со всех сторон, но как-то приглушенно. Твари визжали, шипели, выли и рычали. Но, кроме этого, не было никаких других звуков – ни шагов, ни скрежета. Никто не пытался вломиться в башню, никто нам не угрожал.

Лишь один раз, уже перед самым рассветом, кто-то пронесся мимо, притормозив возле запертой двери. На несколько секунд шаги сменились тяжелым дыханием и сопением. Существо рыкнуло напоследок и умчалось прочь. Стало тихо.

Поспать нам удалось совсем немного, еще до этого потустороннего «концерта». Потом мы просто сидели, стараясь не дышать и не делать резких движений. Привлекать внимание и знакомиться с обитателями города очень уж не хотелось.

Но они сами нас нашли.

Через час после рассвета, когда мы все же задремали, в дверь постучались, и мужской голос произнес:

– Эй! Есть там кто?

Мы встрепенулись. С улицы доносились приглушенные звуки и обычный городской шум, долетали ароматы выпечки и табака. Будто все ночные крики нам просто приснились.

Мы переглянулись и подошли к двери. Щелей не было, башню делали на совесть. Зато была лестница наверх, которую мы ночью не заметили. Не каменная, а обычная, деревянная, приделанная к одной из стен и заканчивающаяся возле отверстия в потолке.

Как самая здоровая (по сравнению с Ильмаром) и самая старшая (по сравнению с Изабель), я полезла проверять, что же там наверху.

На втором этаже было пусто. Деревянные полы, пыль и несколько деревяшек не в счет. Зато дальше вела уже обычная лестница, и взбираться по ней было проще и быстрее. На самом верху стояли шестеренки размером с меня, которые должны были запускать механизм часов, и старый стул. Виднелось небольшое окошко под огромным циферблатом.

Я опустилась на колени и выглянула наружу.

Там кипела жизнь. Ходили люди, открывались ставни и двери лавок, а возле башни стояли несколько мужчин, самый старший из которых как раз повторно стучал в дверь. Я спустилась как раз тогда, когда он предлагал своим товарищам взломать дверь. Но я успела раньше и просто сняла засов.

Дверь скрипнула, открываясь, и яркий солнечный свет заставил нас зажмуриться.

– Кто вы такие? – Мужчина, опешивший от вида нашей потрепанной компании, скрестил руки на груди и нахмурил густые седые брови.

Я шагнула ему навстречу.

– Доброе утро. Мы прибыли вчера вечером, но не смогли найти убежища лучше. Надеюсь, вы не в обиде.

– Прибыли? Сюда? Сами? – Кажется, этому известию он удивился сильнее, чем тому, что нашел нас тут.

– Мы все обязательно расскажем, но, может, вы сначала дадите нам возможность привести себя в порядок и поесть? – Я попыталась подражать действиям старшего в этой группе и тоже скрестила руки. В конце концов, вежливость никто не отменял. И плевать, что мы явились незваными гостями.

За следующие полчаса вокруг нас развили активную деятельность. Сначала выделили нам две комнаты в доме Михаила, который действительно оказался старейшим жителем и заодно главой города. Мы умылись, привели себя в порядок и отправились завтракать.

В таверне, которая стояла как раз на площади, уже был накрыт стол: вяленое мясо, овощи, оладьи и каша на молоке. Внутри еще было пусто, так что нам выделили самый большой стол и даже застелили его белой скатертью с вышивкой. Невиданная