Научи меня желать (СИ) - Снежинская Катерина Страница 28

– Мне передали ваш приказ. Сказали, что выдвигаемся завтра с утра. Я хотела спросить, куда? – Леора куснула щёку, злясь на себя за этот неуверенный, лепечущий тон. И откуда он только берётся? – То есть, куда мы направляемся.

– Как куда? – усмехнулся Редиш, всё так же глядя на огонь. – Сначала в сборочный лагерь. А потом, дня через три, думаю, к Северным маркам. Остановимся в Отерге, есть такой милый городок на границе с Черногорьем. Осмотримся, прикинем, что к чему, подождём, когда остальные подтянуться. Ну и двинем, помолясь. Или не молясь. Как пойдёт.

Маркграф поднял руку, видимо, хотел отпить из бокала, но передумал, выплеснул вино в камин. Угли зашипели раздражённо, отступая от каминной решётки, и тут же снова набросились на стальные прутья.

– Значит, вы не стали…

– Орать, что меня лишили девственности, после того, как пропустили через роту? Нет, не стал. Я не играю в политику, кадет. А война она война и есть. Какая разница, где и с кем? Кстати, приказы императора не обсуждаются. Зарубите, наконец, это на носу. Вы ещё что-то хотели узнать?

– Честно говоря, да. Понимаю, это не моё дело, но…

– Да перестаньте вы мямлить! – вызверился Редиш. – Я на вас навожу ужас, больше, чем вся охрана министерства вкупе с высшим военным советом в полном составе?

– У вас там, в Черногорье, кто-нибудь есть? – выпалила Леора, очень стараясь голову в плечи не вжимать.

– Вы имеете в виду семью? Нет. Мать умела давно, лет двадцать назад.

– Сочувствую.

– Не стоит. Я это сумел пережить. Дабы удовлетворить ваше неуёмное любопытство, её утопили.

– Кто? – ахнула Недил, на этот раз язык за зубами удержать не сумев.

– Мой папенька, – совершенно спокойно ответил маркграф, поигрывая бокалом, ловя на грани отблески каминного огня.

– Как?

– Думаю, в мешке. Но ручаться не могу. Может, просто камень к ногам привязали. Умерьте удивление, иначе у вас глаза лопнут. Формально, он был абсолютно прав. Мать попыталась его зарезать. Первые два раза ей сошло с рук, хотя за это его и осуждали. Вообще, матушка была большой затейницей, правда, плохо рассчитывала свои силы, – Редиш мотнул головой, откидывая с лица волосы. – Сначала она его подушкой придушить собралась, ничего не вышло, понятно. Потом отравить хотела. Тогда подох любимый пёс, которого он с тарелки подкармливал. Думаю, это его больше всего оскорбило, и удара кинжала в бок он уже не оценил.

– А… А что случилось с ним? С вашим отцом?

– Как это не банально, умер. От удара кинжалом в бок, что ещё банальнее. К сожалению, это банальнейшее событие произошло гораздо позже. И без моего участия. Кстати, вот вам ещё один непрошенный совет: никогда не заводите рабов. А если уж решите завести, не покупайте родственников. Брата моей матери, они близнецами были, папаша определил на конюшни, навоз выгребать. Ну вот в навозе и помер.

– Ваш дядя отомстил за сестру? – невесть зачем уточнила Леора, прикидывая, что ей делать: ужасаться, восхищаться или попросту не поверить, уж слишком всё на какой-нибудь дешёвый роман смахивало.

Не верить не получалось.

– У них так принято, – пожал плечами Редиш. – Я имею в виду цыган. Что вас так удивляет? Ну да, мои родственники по материнской линии кочует где-то в Пустынных степях.

– Да нет, просто я никогда не слышала, чтобы рабынь брали в жёны, По крайней мере, в империи.

– И не услышите, думаю. Во-первых, Северные Марки тогда империи не принадлежали. А во-вторых, моя мать женой и не была. У папеньки имелась законная супружница и пара не менее законных наследников. Они тоже давно у престола Отца ошиваются и вряд ли их компанию он считает приятной. Но что делать? Невинноубиенные же. Старшего придавило рухнувшей стеной во время осады Черногорья. Ну а младшего я казнил собственноручно. Как правило, с бунтовщиками так и поступают. Их вешают.

– Вы повесили собственного брата?!

– Я служу империи, кадет, – пожал плечами Редиш. Встал, взялся за графин, но вернул на место, ещё и бокал аккуратно рядышком пристроил. – Соответственно, мой долг избавить её от врагов.

– А что случилось с вашей… То есть, с их матерью?

– Понятия не имею, не интересовался, – равнодушно отозвался маркграф. – Странно, что вы не знаете таких пикантных деталей моей биографии. Впрочем, сплетня давно протухла, наверное, потому и не болтают. Вы ещё что-нибудь желаете выяснить?

– Не-ет, – промямлила Леора, которой информации на самом деле было достаточно.

Даже с избытком оказалось.

– Тогда идите спать. Выезжать нам действительно рано. Надеюсь, кошмары вас мучить не станут.

А вот в этом Недил сомневалась. Недаром же говорили, что любопытство до добра не доведёт! Зачем он только ей рассказал! «Как правило, с бунтовщиками так и поступают» – это про родственников-то…

Пресветлый Отец!

Леора, так и не дойдя до собственной спальни, встала посередь коридора, слепо таращась в стену. «С бунтовщиками так и поступают»! Мать и тётка! Конечно, бунтовщики из них никакие, но порой для обвинения в измене достаточно слов. И что тогда с девочками станет?

Глава восьмая

Вот теперь Леора окончательно осознала: ночная столица ей не нравится категорически. После прошлой вылазки в одиночку у кадета не самые приятные воспоминания остались, но эта прогулка и качественно, и количественно отличалась в худшую сторону. Народа на улицах было едва ли не больше, чем днём и народ – все, как один – этот был пьян в дымину: солдаты отпущенные в увольнительную из пунктов сбора и лагерей, профессионалки и наивные девы, ищущие личного счастья, возчики бесчисленных обозов, сомнительные личности, вечно околачивающиеся там, где людей побольше – в общем, каждой твари по паре.

Трезвость блюла только городская стража, потому как капитан намедни приказал прилюдно высечь четвёрку незадачливых молодчиков, попавшихся на глаза начальству в состоянии, со службой никак не совместимом. Поэтому патрульные ярились, каждого, кто у них симпатии не вызвал, останавливали, били морду, волокли в кутузку, а там уж проверяли документы. Ну или оставляли это удовольствие для утренней смены – как пойдёт.

Понятно, что ни с трезвыми, ни с пьяными встречаться у Недил никакого желания не было. И кадет, сама себе крадущуюся крысу напоминая, пробиралась короткими бросками из тени в тень, перебегала лужи света, пролитые из распахнутых настежь дверей кабаков и харчевен, по возможности избегала особо шумных улиц, обходя их переулками.

В итоге опять едва не заблудилась, потеряв почти два часа, но к дядюшкиному дому всё же выбралась.

Вот здесь, на Десяти Висельниках, царили полные тишина и покой, только не сонные, расслабленные, а настороженные, даже угрожающие, будто тутошние обитатели ждали чего-то. Впрочем, наверное, благополучные горожане действительно были на стороже. Уже ни раз и не два во время военных сборов случались большие пожары, а то и скромные погромчики. Солдатня публика такая, весёлая…

Ещё разок оглянувшись, пониже на лоб шляпу натянув, Леора тихонько постучала костяшкой в окно привратницкой, потом ещё раз, и ещё – никакого ответа, дом стоял, словно вымерший. Хотя за калиткой явно кто-то был, дышал, прислушивался, ногами шаркал. Кажется, в щели даже глаз мелькнул.

– Передайте дяде, что я отсюда не уйду, пока с ним не переговорю, – зло прошипела Недил. Всё терпение вместе с выдержкой на дорогу ушли, родственникам ничего не осталось. – А если он не появится в ближайшие десять минут, я ногами стучать начну.

– Господин спит, – чуть слышным, но не менее злым шепотом, отозвались из-за калитки.

– Ну так разбудите! – повысила голос кадет. – Или я сама справлюсь.

Угроза подействовала, дверца приоткрылась – в самый раз кошке влезть. Пришлось плечом принажать. Старый привратник упирался, но победила молодость и напор.

– Чего явилась? – поприветствовал девушку нежный дядюшка, стоящий тут же, неподалёку: в длинной ночной рубашке, колпаке и пушистых шлёпанцах. В руке старик свечу держал, аккуратно прикрыв пламечко ладонью, а смотрел он на Леору без намёка на симпатию. – Коли в бегах, то я тебя прятать не стану, так и знай.