Его добыча (СИ) - Бланк Эль Страница 28

Та женщина, что прежде лежала у моих ног, сейчас уже сидела, бестолково вертела головой и покачивалась, словно от слабости. Рядом с ней на колени опустился амиот из числа тех, кто чувствовал себя уверенно. Он осторожно положил руки ей на плечи и молча пытался поймать расфокусированный взгляд. Рядом, с необъяснимой напряжённостью наблюдая за ними, замерли те двое, что недавно едва не подрались из-за внимания «дамы».

Неподвижным по-прежнему оставался лишь Седьмой. Не знаю, чем ему так приглянулась консоль, но свободной руки он от неё не отнимал. Мне даже показалось, в его груди заклокотало что-то низкочастотное, похожее на мурлыкание, — довольное, умиротворённое… Что это могло значить?

Гадать и искать разгадку можно было бы долго. Вот только амиот сам ответил на мой безмолвный вопрос.

— Синхронизация. Двигатель любит энергию. Как и я.

Я вздрогнула и вывернула шею, чтобы встретиться своим наверняка ошалелым взглядом с сиреневым сиянием глаз чудовища. Задохнулась, осознав, что это не совпадение. Он на самом деле ответил… мне! И этим потряс до глубины души: каждый миг этого плена я ожидала гибели, подобной смерти экс-напарника, вместо этого амиот со мной заговорил!

Зачем он это сделал? Как? Словно мои мысли прочёл. Но ведь я не произнесла вслух ни единого слова!

Ответов не было. Мой пленитель больше ничего не сказал, а его взгляд ушёл в сторону — объектом интереса Седьмого вновь стал Игерь.

— Теперь скорость достаточна? — равнодушно поинтересовался амиот. Едва штурман кивнул, потрясённо взирая на столбики невообразимо быстро стремящихся вверх контрольных показателей, продолжил: — Как скоро ты запустишь другой двигатель?

Другой… Да, у крейсера ведь два способа движения. Сейчас мы летим на обычных маршевых, или, как их проще называют, планетарных, двигателях. Они хороши в обычном пространстве, внутри звёздных систем, для полётов между планетами. Однако межзвёздные расстояния, куда более масштабные, требуют иного принципа движения — через тонкую структуру подпространства, и работы иного типа двигателя — плазменного.

— Мне… — штурман хрипло закашлялся, не то в растерянности, не то от страха. — Координаты нужны. Без них…

— Любые, — бесстрастно перебил его амиот. — Сейчас нет точной… цели. Просто уйти. Потом изменим.

— Во время погружения сменить направление будет нельзя, — авторитетно выдал Игерь и тут же вжался в кресло, жалея о своей реплике.

Опомнился, что только что лично наблюдал невозможное? Хотя реальных причин для такой реакции не было: Третий на его заявление никак не отреагировал, а Седьмой…

— Не важно, — отмахнулся как от мухи и повторил вопрос: — Когда?

— Через шесть часов. Нам требуется не только высокая скорость, нужно выйти в околозвёздное пространство.

Устроил амиота такой ответ или нет, я не поняла. Он внешне спокойно отвернулся и направился к креслам, что чудом остались прикреплёнными к полу. Меня так и нёс с собой, словно невесомую, придерживая рукой.

Едва амиот развернулся, как Игерь попал в поле моего зрения. Злость в карих глазах штурмана и кривую усмешку-гримасу на лице увидеть я не ожидала. Он… Он блефовал?! Понимание пришло пронзительным наитием. Он специально назвал больший срок, чтобы успел появиться вызванный на подмогу флот? Это ловушка?!

Мысль моя странно совпала с резкой остановкой амиота. Седьмой словно споткнулся, хотя пол был ровным, оглянулся на Игеря, перевёл взгляд на меня и неожиданно отпустил.

Лишённая опоры, я рухнула на жёсткое покрытие пола. Невольно зашипела от боли, прострелившей колени, и охнула — это амиот тут же исправил свою оплошность, мгновенно дёрнул моё тело вверх и поставил на ноги.

Подтолкнул к свободному креслу, приказав:

— Сядь.

И исчез. То есть ушёл из рубки, оставив меня в недоумении — то ли он так ничего и не понял, то ли, наоборот, очень хорошо понял и потому решил что-то предпринять. Но что? Может, осмотреть корабль? Он ведь вряд ли знает все его возможности, вот и хочет понять, что можно сделать.

Размышляя, я устраивалась и пристёгивалась, насторожённо поглядывая на занятых какими-то своими непонятными делами амиотов. Кто-то разминался, словно впервые пробуя возможности тела. Кто-то, подобно Седьмому, оглаживал ладонями настенные панели. Кто-то переговаривался — не всегда членораздельно, но несомненно разумно. Кто-то внимательно рассматривал пленников — не только издали, но и вблизи, склонившись над сжавшимися от ужаса телами и хищно щупая волосы, руки, ноги…

К счастью, ко мне большие никто не подходил. Видимо, авторитет Седьмого, заявившего на меня права, был незыблем. В некоторой степени это радовало. Хоть в чём-то мне нечего опасаться. Напряжение последних часов и так было запредельным, казалось, ещё немного — и я не выдержу, просто сойду с ума.

Да, станция осталась позади, и прямая угроза миновала. Однако в глубине измученного страхом и ожиданием расправы сознания я понимала — это временно. Сообщение о побеге наверняка послано. Чтобы отреагировать, военным не потребуется много времени. Уверена, не пройдёт и суток, как у нас на хвосте будут самые грозные крейсеры, входящие в состав космофлота Конфедерации. Что смогут им противопоставить завладевшие грузовым транспортником амиоты? Ничего. Здесь нет оружия! Так что мы погибнем. Но не прямо сейчас…

Последняя мысль удивительным образом принесла с собой облегчение. И накатила слабость. Даже сонливость, заставившая закрыть глаза вопреки обстоятельствам и пережитому колоссальному напряжению. Вздохнув, я обмякла, позволив одеревеневшим от напряжения мышцам расслабиться.

Наверное, задремала, потому что очнулась от странного звука. Вскрика? Скулежа? Стона?

Глаза быстро скользнули по рубке управления. На первый взгляд, в переполненном помещении никто не шумел. Пленники, подобно мне, устало безмолвствовали, обречённо вжавшись в кресла или сидя на полу, прислонившись к стенам. Амиоты вели себя по-разному. Те, что лежали на полу, вяло трепыхались. Другие деловито осваивались: чётко и бесшумно перемещались, шаг за шагом исследуя новую для себя обстановку: панели управления, скрытые в стенах механизмы. Они словно коллективно, не сговариваясь, решили разобраться в устройстве звездолёта — заподозрив невероятную обучаемость недавних подопытных, я думала об этом уже с долей смирения.

Новый стон заставил вздрогнуть. Теперь определить источник звука труда не составило — амиотка! К ней тут же метнулось двое её собратьев. Отталкивая друг друга и огрызаясь, они пытались дотронуться до несчастной. Желали ободрить? Успокоить? Или в основе их действий лежал иной смысл?

Я этого не понимала. Видимо, как и женщина, которая точно не стремилась к контакту. Раскачивалась, отклонялась, шарила руками по своему телу, большей частью по животу, и поджимала ноги под себя. Если прибавить к этому резкие вскрики…

С ней точно что-то неладно! Словно она страдает от боли, но ни объяснить, ни сказать не в состоянии. Живот болит? Вероятно, так. Кто ж знает, что делали с амиоткой в лаборатории? Не просто же так женских особей держали отдельно!

А эти только зря дёргают её, добавляя хлопот…

Подобно остальным пленным, я сидела тихо, наблюдая за суетливой компанией и анализируя их странное, в сравнении с другими амиотами, поведение. Ведь никто больше к этой самочке не кидался. С чего тогда у этих двоих такой интерес? Они хотят привлечь её внимание и не понимают, как именно это сделать? Ведут себя так, словно готовы биться не на жизнь, а на смерть… Нашли время!

Вспомнились обсуждения коллег. Об амиотах говорили как о бесчувственных, лишённых привязанностей тварях. Что тогда я сейчас наблюдаю? Эти взаимные отталкивания больше всего походят на своеобразные брачные игры… Странно. Такие страсти и при таких обстоятельствах?

— Объясни. Им, — внезапно приказал Седьмой.

Обернулся, вперив в меня свой жуткий взгляд. Он не двинулся с места, по-прежнему стоял метрах в пяти у одного из экранов системы управления, но у меня возникло ощущение, что амиот совсем рядом, что мы с ним лицом к лицу!