Спящая царевна. Своих не бросаем - Надежда Черпинская Страница 27

Зелёный взгляд этого змея вдруг метнулся куда-то в сторону от Андрея, и Беркут слишком поздно понял, что забыл кое-что важное – напрочь упустил из вида ещё одного Серого.

Стрекот огнестрела раздался одновременно с предупреждающим окликом одного из гридней и душераздирающим криком Делии.

А ещё через миг в спину будто ударили огромным, раскалённым докрасна молотом. Свет в глазах погас, словно выключили. Боль разлилась по телу, выкручивая все жилы, суставы, ломая кости.

«Да что ж это за проклятие Беркутовых?! Опять в спину…» – успел возмутиться Андрей.

Эта отрешённая злая мысль была последней. Он ещё слышал, сквозь звенящий гул в ушах, надрывный плач Делии, без конца повторявшей его имя, но тьма небытия уже затягивала в своё беспросветное болото всё глубже и глубже.

24 Серый сумрак рассвета

Андрей

В абсолютной тьме не было ничего: исчезли звуки, цвета, движение. Да и сама жизнь, кажется, остановилась.

Потом где-то далеко-далеко, за горизонтом небытия, вспыхнул яркий золотой свет. Он манил непреодолимо, как тёплые окна человеческого жилья в студёную зимнюю ночь.

Андрей потянулся навстречу этим огням – в них было что-то уютное, родное, отчего сладко щемило в груди. Свет разгорался всё ярче, и Беркутов мчался в его золотом потоке, словно подхваченный стремительной горной рекой.

Однажды, было дело, им с Делией удалось такпрокатиться– лишь чудом живы остались.

Потом Андрей с удивлением стал различать какие-то силуэты за этим слепящим сиянием. Очень знакомые силуэты… Он не мог их рассмотреть толком, но сердцем угадывал эту близость.

– Андрейка… – уж этот родной голос он узнал мгновенно, хоть и слышал его последний раз много лет назад, и тогда… он не звучал так ласково.

– Мама… – он потянулся на звук будто слепой.

– Нет, сынок, остановись! Нельзя тебе сюда. Рано…

Он готов был расплакаться.

Как же так?! Почемуонаопять гонит? Почему даже не обнимет?

– Возвращайся обратно, сын, возвращайся!

А от этого голоса Беркут и вовсе вздрогнул. Не верилось… в это просто не верилось. Но разве можно с кем-то перепутать говор родного отца?

– Андрей, всему своё время… Тебя жена ждёт. Возвращайся! Ей помощь твоя нужна. А с нами ещё свидишься, когда срок придёт… Ступай обратно, сын!

Жена ждёт… Делия…

На мгновение Андрей завис на месте, дёрнулся.

А потом поплыл назад, будто светящаяся река, в которой он купался, повернула свои золотые воды вспять. Его вновь подхватило этим потоком и понесло, но теперь уже обратно…

– Андрей, – долетело вслед издалека, – сына Егором назови!

– Назову, бать, обязательно… – откликнулся он, но собственного голоса не услышал. Очевидно, это обещание прозвучало лишь в его мыслях.

– Будь счастлив, Андрейка! – кажется, мама улыбалась.

– Мама… прости меня за всё!

– И ты меня прости, сынок! Береги любовь свою!

Любовь свою…

Делия!

Андрея тряхнуло так, будто сквозь него заряд электричества проскочил. Как вспышки замелькали воспоминания.

И душным, жутким осознанием накрыла страшная мысль – его царевна в лапах Серых и проклятого предателя. Он не успел спасти, не успел защитить, он…

Андрей забарахтался в сверкающем потоке, как утопающий в волнах, отчаянно рванулся из крепко держащей паутины небытия, и вдруг… увидел над собой бревенчатый потолок.

Правда, картинка перед глазами тотчас поплыла. Сил хватило только на резкий вдох, потом он рухнул обратно на постель, тяжело дыша и дрожа всем телом.

И всё-таки зрение возвращалось довольно быстро.

Андрей разглядел незнакомую комнату, уловил странные едкие запахи – сильно пахло травами и ещё чем-то знакомым… Кажется, лекарствами…

Точно! Помнится, так пахло в деревенском медпункте. Но место, в котором он находился сейчас, больше напоминало уже привычный царский терем.

Он попытался привстать, однако тело упрямо не желало подчиняться.

Зато над ним тотчас нависло веснушчатое лицо Анжея. Царевич был бледен, растрёпанные волосы торчали во все стороны, а в глазах мигом заблестели слёзы.

– Андрей! Очнулся… – с какой-то недоверчивой радостью всхлипнул мальчишка и закричал во всё горло, уже кому-то далёкому: – Очнулся! Очнулся!

***

Память возвращалась не сразу, какими-то урывками… Вспомнилось, что переживал за Анжея… Как столкнулся с ним в лесу, велел бежать в терем.

И сейчас они, кажется, как раз здесь. Значит, всё удалось.

– Ты цел… – Андрей попытался улыбнуться, но вышло, пожалуй, кривовато и вымученно. Но тут же раскалённым ножом по сердцу полоснула новая мысль: – А Делия?

Царевич протяжно шмыгнул носом и, зажмурившись, замотал головой.

– Пропала наша Делюшка, – раздалось откуда-то сбоку, и в поле зрения появился сам Ратмир.

Царь был мрачен и темен, как грозовая туча.

– Увели её Серые, – процедил государь, глядя в сторону. – Не смогли мы догнать, не смогли отбить. Как сквозь землю провалились, твари поганые!

Несколько секунд Андрей смотрел на царя молча, пытаясь понять, о чём тот толкует – никак не мог поверить Беркут в то, что слышит. Вроде бы, все слова были ясны, а смысл ускользал.

А потом… потом… как-то сразу навалилась страшная правда.

– Да… как же это? – хрипло прошептал он. – Нет! Быть не может!

Разум будто помутился…

С каким-то нечеловеческим воплем Беркут попытался вскочить – он готов был бежать прямо сейчас, туда, в лес! Искать ту проклятую тропку, вынюхивать, высматривать следы…

Он найдёт её, найдёт непременно! Он этих тварей из-под земли достанет! Он…

Сил хватило лишь на то, чтобы грохнуться с кровати на пол.

Наверное, так бы и уполз. Но царь-батюшка навалился всем могучим телом – не пустил.

Тут ещё кто-то подоспел, все вместе угомонили – вернули шального обратно на койку.

– Ты это… спокойно лежи! Не то… связать прикажу… – пригрозил царь и устало опустился на скамью рядом. – Делюшке ты тем не поможешь, что себя угробишь. И так вон… чудом выходили! В тебя из огнестрела попали. Помнишь?

Андрей ничего не ответил – не до разговоров сейчас: горло сдавило, сердце разрывалось от боли, вины и страха.

Не уберег! Не уберег он свою родную! Догеройствовался…

«Деля, милая, любимая! Где же ты, царевна моя? Куда тебя эти сволочи утащили? Что с тобой сделали?»

– Хорошо, Анжей, смог в терем вернуться… – угрюмо и тихо продолжал царь. – Я тут же с дружиной к вам бросился. Да поздно уже было… Нашли тебя,