Императрица без маски - Ли Ан Страница 26

Хороший вопрос. Хочу ли я? В Москве у меня никого не осталось. Муж ушёл к молодой ещё пятнадцать лет назад. Детей не было — не сложилось. Пациенты? Но я умерла, они уже оплакали и забыли. А здесь... Здесь у меня есть Кайрон, империя, которую я меняю, дракон-друг, женщины-воины, которых я учу быть сильными. Здесь я нужна.

— Я не знаю. Но мне нужно понять. Иметь выбор. Знать, что я здесь по своей воле, а не потому что застряла.

Базовая потребность в контроле. Иллюзия выбора иногда важнее самого выбора.

— Тогда я еду с тобой.

Категоричный тон. Императорский приказ, не предполагающий возражений.

— Она сказала одна.

— Плевать. Я не отпущу тебя одну в возможную ловушку. Не после того, как чуть не потерял тебя из-за отравления.

Гиперопека как реакция на травму почти-потери. Видела это сотни раз — после того, как близкий человек оказывается на грани смерти, возникает навязчивая потребность контролировать его безопасность.

— Хорошо. Но ты ждёшь снаружи башни.

— Лирана...

— Это мой предел компромисса. Либо так, либо я сбегу ночью.

И сбегу. В прошлой жизни я бы не посмела, но императрица Лирана оказалась смелее доктора Соколовой.

— Договорились, — выдавил он сквозь зубы.

Дорога заняла два дня. Северная башня оказалась древним сооружением на границе обитаемых земель. Чёрный базальт, поросший странным фосфоресцирующим мхом. Мрачное, но величественное. Как декорации к фильму про Мордор, только реальнее.

У ворот нас встретила женщина. Невысокая, крепкая, лет сорока на вид — хотя если она здесь двадцать лет в молодом теле, то ей под семьдесят. Русые волосы с благородной сединой, собранные в практичный пучок. Умные серые глаза за очками в тонкой оправе — откуда здесь очки современного дизайна? Простая одежда, но качественная. И главное — манера держаться. Учительскую осанку не спутаешь ни с чем.

— Елена Марковна, — она улыбнулась, и от этой улыбки защипало в носу. Родная, понимающая улыбка. — Может, поговорим по-русски? Соскучилась по родной речи.

— Боже, да! — вырвалось у меня на родном языке. — Вы не представляете, как я устала думать на местном!

Кайрон напрягся, его рука легла на рукоять меча. Не понимает ни слова, слышит потенциальную угрозу в незнакомых звуках.

— Всё хорошо, — сказала я ему на местном языке, положив руку на его предплечье. Мышцы под ладонью напряжены как струны. — Это она. Мы просто... говорим на языке моего мира. Подожди здесь. Пожалуйста.

— Лирана...

В его голосе столько всего — тревога, нежелание отпускать, страх потерять. Я поднялась на цыпочки, поцеловала его в щёку. Демонстративно, при чужой женщине — неслыханная публичность для императора.

— Пожалуйста. Мне нужно это. Нужно поговорить с кем-то, кто понимает, каково это — быть чужой в этом мире.

Он неохотно кивнул, но взгляд остался настороженным. Защитник. Мой ледяной защитник, который так боится, что я исчезну, как утренний туман.

— У вас два часа, — сказал он Марине на местном языке. — Если через два часа она не выйдет, я снесу эту башню к чертям.

— Не сомневаюсь, — спокойно ответила Марина. — Но не придётся. Я не враг. Я просто... землячка, желающая поболтать о доме.

Она повернулась ко мне и переключилась на русский:

— Пойдёмте, Елена Марковна. У меня есть чай. Настоящий. И сушки. Почти как московские, но без мака — здесь мак считается наркотиком.

Глава 19: Истина о переселении

Башня изнутри оказалась поразительно уютной. Как квартира интеллигента из восьмидесятых — книги на всех поверхностях, приборы непонятного назначения, засушенные травы в пучках под потолком. И — о чудо! — что-то неуловимо похожее на самовар. Не совсем самовар, скорее его магический кузен, но узнаваемый силуэт вызвал острую ностальгию.

— Чай? — предложила Марина Петровна, доставая заварочный чайник. Движения автоматические, отработанные — ритуал, сохранившийся из прошлой жизни. — Настоящий, чёрный. Вырастила сама. Пришлось повозиться с климатом, но магия творит чудеса с агрокультурой.

— С удовольствием.

Боже, когда я последний раз пила нормальный чай? Местные травяные отвары приятные, но это не то.

Мы сели у камина — тоже знакомо-домашний, с потрескиванием дров и запахом горящей берёзы. Откуда здесь берёза? Аурум свернулся у моих ног, довольно урча. Дракон, урчащий как кот — ещё одна абсурдность моей новой жизни.

— Итак, — начала она, разливая чай. Движения церемониальные, неспешные — учительская привычка создавать паузы для внимания. — Вопросы? Знаю, их миллион. У меня было столько же.

— Миллион — это ещё скромно. Но главный — почему мы здесь? Зачем этому миру души из нашего? И сколько нас?

Она сделала глоток, прикрыла глаза — наслаждается вкусом или собирается с мыслями?

— Всегда трое. Правило трёх душ — один из базовых законов межмирового баланса. Как табуретка на трёх ножках.

— И кто я в этой триаде?

— Действие. Очевидно же. — Она улыбнулась, морщинки у глаз углубились. — Вы меняете настоящее с невероятной скоростью. Я двадцать лет копила знания, создавала основу — школы, переводила формулы на местный язык, объясняла магию через физику. А вы за несколько месяцев перевернули империю. Третья... она откроет будущее. Создаст что-то принципиально новое.

Три. Магическое число во всех культурах. Троица в христианстве, тримурти в индуизме, три норны в скандинавской мифологии. Юнг бы сказал — архетип полноты.

— Почему именно три?

— Стабильность. — Она отставила чашку, начала чертить пальцем невидимые диаграммы на столе. Учительская привычка визуализировать. — Одна душа — слишком слабое влияние, капля в океане. Две — создают конфликт, дуальность, вечное противостояние. Три — идеальный баланс. Достаточно для изменений, недостаточно для хаоса.

— И почему только женщины?

Пауза. Она явно обдумывает, как сформулировать.

— Практический ответ — женщины в этом мире традиционно слабее в боевой магии. Мы компенсируем это знаниями, хитростью, психологией. Философский ответ — женщины лучше адаптируются, более гибки в мышлении. Мы не пытаемся сломать систему, мы встраиваемся и меняем изнутри.

— Были попытки с мужчинами?

Её лицо потемнело. Плохие воспоминания.

— До меня была другая триада. Одним из троих был мужчина — программист из Новосибирска. Талантливый, умный, но... Он пытался захватить власть, создать технократию. Мир отторг его через полгода. Просто выплюнул обратно в пустоту.

— Он умер?

— Растворился. Вернулся в ничто между мирами. С тех пор — только женщины. Мир научился на