Случайное наследство леди попаданки - Наталья Белецкая Страница 24

– Дайте-ка угадаю, – влезла я. – Виноватым выставили графа, а Лилиана оказалась безвинно пострадавшей?

– Не так уж она и виновата…– протянул Винсент, и в ответ на мой сомневающийся взгляд, продолжил: – Поймите, их с Шоном обручили еще в детстве. Родители Лилианы строгих правил, и она почти не общалась с другими молодыми людьми, кроме своего жениха. Между ними сложились скорее дружеские отношения, которые девушка ошибочно принимала за любовь. А потом Лилиана вышла в свет, очень похорошела и начала привлекать внимание других мужчин. Примерно в это время Шон ушел в армию, а его невеста переехала к тетке в столицу. Тетушка любила племянницу и не особенно ограничивала. Свобода и успех у мужчин вскружил голову Лилиане, неудивительно, что скоро у нее появился поклонник, в которого она влюбилась. Детская увлеченность часто недолговечна.

– Это понятно, – махнула рукой я. – Бывает, что чувства проходят. Ничего с этим не поделаешь, но вот то, что Лилиана не поговорила с Шоном, не объяснила все честно – это предательство.

– Она решила, что жених поймет ее молчание правильно.

– Правильно? Сомневаюсь, что дье Омри умеет читать мысли.

– Нет, конечно, – рассмеялся Винсент. – Просто существуют определенные неписанные правила этикета, намеки, которые Шон отказывался понимать.

Честно сказать, сомневаюсь, что мне удастся органично влиться в местное высшее общество. Не уверена, что смогу правильно понимать намеки. Зачем что-то намекать, если можно донести словами?

– Знаете, намеки не всегда можно правильно интерпретировать. Кроме того, иногда девушки, наоборот, хотят, чтобы парень показал настойчивость, доказал свою любовь и решимость. И Шон пытался это сделать. Лилиане вместо намеков стоило бы поговорить с ним откровенно и без лишних ушей. А она, мало того, что не сделала этого, так еще и поспособствовала тому, чтобы в обществе распространились нелицеприятные слухи о графе.

– Она не рассказывала…

– Но молчала! – перебила я. – Молчала тогда, когда можно было смягчить скандал! Она изображала из себя униженную и оскорбленную, пытаясь вызвать жалость у других. Так ведь?

По промелькнувшему на лице Винсента выражению, я поняла, что догадалась верно.

– Не все так просто, – протянул он. – На этом дело не закончилось. Шон вызвал на дуэль нового жениха Лилианы. Тот не был ни военным, ни сильным магом, фактически граф приговорил его к смерти. Однако вызов был брошен по всем правилам, отказаться от него, значило бы покрыть себя позором.

– Шон убил его? – нахмурилась я.

– Накануне дуэли ко мне пришла Лилиана. Она плакала и умоляла меня помочь, поговорить с Шоном, убедить его пойти на примирение. Я согласился, но ничего не вышло. Тогда я использовал обещание.

– Обещание?

– Да. Во время опасного рейда против кочевников, я спас жизнь Шона. Тогда граф дал слово, подкрепив его магией, что выполнит любую мою просьбу, если это будет в его силах. Я попросил пойти на примирение с новым женихом Лилианы. Он вынуждено согласился. С тех пор мы перестали общаться как друзья.

Теперь ясно, почему Шон практически назвал его подкаблучником.

– А Лилиана сразу пошла к вам, или предварительно побеседовала с графом?

– Не знаю. Мы с Шоном не встречались больше года и не говорили об этом.

– Судя по стоимости колец у него на руке и серьги в ухе, граф смог поправить дела рода.

– Да. Его путешествие увенчалось успехом. Управляющий дье Омри смог сдержать кредиторов и сохранить деньги. Правда, Шон, по слухам, был не очень здоров, после того, как вернулся, и не появлялся в обществе.

– Неудивительно. Кажется, у него аллергия на людей.

– Вы забавно выражаетесь, – хохотнул Винсент. – И в чем-то, наверное, правы, однако Шона тоже можно понять. Когда он просил поддержки, ему отказывали, надсмехались или, в лучшем случае, предлагали скупить богатства семьи за бесценок. Некоторые еще и стыдили тем, как он обошелся с невестой. А когда же он приехал, погасил долги и начал тратить деньги, те же люди, что раньше смеялись над ним, теперь заискивающе улыбаются и ведут себя так, словно бы ничего не случилось.

– Понятно, почему он презирает женщин. Но, согласитесь, странно перебрасывать неудачный опыт с одной на всех остальных? Это глупо и несправедливо. Все равно что, допустим, совершил один брюнет страшное преступление, а мы стали бы наказывать вообще всех черноволосых. Причем, всех остальных, а не того, кто нарушил закон. Глупо? Безусловно! Далее еще хуже. Сомневаюсь в том, что все люди, к которым Шон обращался, насмехались над ним и хамили. А он снова перебрасывает свое отношение на всех, без разбора.

– Не на всех. На меня.

– И на меня заодно, только потому, что я находилась рядом.

Винсент с улыбкой развел руками, как бы показывая, что победа в споре за мной. За беседой мы дошли до ложи и устроились в креслах. Людей сегодня было больше, чем вчера, но примерно треть зала все равно пустовала. Зато балкончики постепенно заполнялись.

К сожалению, Жерар не сумел выкупить все места в нашей ложе, значит, у нас будут соседи. Два кресла пока оставались пустыми. Винсент, используя магию, присмотрелся к ложе напротив и, наклонившись к моему уху, тихо произнес:

– Тьянмира на месте.

Я уже сама рассмотрела змеищу в красном пышном платье.

До начала пьесы оставалось совсем немного времени, и я почти уверилась в том, что соседей у нас не появится, но не тут-то было! В ложу вошел Шон дье Омри собственной персоной. Вот уж не повезло!

– Поразительно! – воскликнул он. – Похоже, провидение на моей стороне, раз мы делим эту ложу. Очень рад, что для разговора не придется еще раз встречаться с тобой, Винс. Может, поговорим тут?

– Хватит ерничать, Шон. Помолчи, скоро начнется представление.

Организаторы будто ждали этих слов, свет погас, зажегся прожектор, направленный на сцену, и занавес стал медленно раздвигаться. Графу пришлось усаживаться в темноте.

Мы договорились, что Жерар начнет действовать примерно через десять минут после начала представления. К этому моменту главная героиня должна завершить свой скучный монолог и спеть песенку. Вот как раз после нее и должно состояться появление призрака.

– Леди Илаида, – наклонившись ко мне, прошептал