Брачные сети для ректора, или Спасайся, последний дракон - Сима Гольдман Страница 24

поняла, что все не так уж плохо. Тонкие шрамы, рассыпанные по коже, не казались настолько пугающими, если сильно на них зацикливаться. Впалые щеки напоминали бессмертного героя из наших сказок, а косоглазие... Да, от этого мороз по коже пробегал, но терпимо. Если в моем родном мире зачастую делают операции по "выравниванию", то здесь, скорее всего, их попросту не придумали. Да и я не имею нужного образования, чтобы подобные моменты тут освещать.

Профессор смущенно отвел глаза. Оба глаза, и откашлявшись рукой указал мне на место, никак не прокомментировав ситуацию. Зато Соммерс чуть ядом не подавился. Эх, бедолага, заняться что ли больше нечем?

— Итак, опоздавшее присоединились к присутствующим, и мы готовы начать наш экскурс в историю, — громко объявил Крюгель. — С чего же все началось? Есть версии? В истории их много. Основная, что в начале времен стояли три сестры. Они были лишены человеческих душ, ими управляла чистая магия. Она текла по их венам и двигала ими во всем. По сути, они не были людьми, но были далеки и от нашего видения нормальности. Однажды они повстречали юношу. Одного. Откуда он взялся не понятно, но до наших дней дошли сказания, записанные людьми, жившими много позже. Так вот, в девах проснулись чувства к нему. Эти чувства были на столько сильны, что почти вытеснили магию из них. Вот только юноше полюбилась только одна из них — средняя...

Я затаила дыхание. Мир, сотканный из мифов и сказаний, начинал мне нравиться. Здесь было все волшебно, а каждая девочка мечтает попасть в сказку. Да я и сама была такой девочкой. Пусть и далекой от детства, но все еще верящей в чудо.

— Вы только представьте глубину их чувств! А что было дальше, советую прочитать в настольной книге, которую можно взять с полки. Там же вы можете узнать об иных версиях сотворения мира. А сейчас открываем тетради. Они, кстати, тоже на полке лежат.

И началась суета на две совмещенные пары истории и мифологии, потому что эти понятия здесь тесно переплетались. Мы записывали отрывки из древних преданий, а домашним заданием было определить, что правда, а что ложь и соотнести с авторами гипотез создания мира. Сложно, но возможно, если под рукой был учебник.

Прозвенел звонок, и я помчалась на встречу к Расту, чтобы рассказать, что со мной приключилось в начале пары, не забыв бросить улыбку в сторону профессора Крюгеля. "Опекун" уже поджидал около двери. Вид у него был хмурый и серьезный. Хотелось спросить в чем дело, но посчитала это излишним любопытством. Если захочет, то потом сам расскажет, к тому же не были мы с ним даже друзьями. Я — скорее камень на шее перед прыжком в омут.

— Ну как? — тут же спросил парень. — Как все прошло?

— Вроде осталась жива, но еле-еле отмазалась! Но все не так уж плохо, честно! — постаралась оправдаться.

И как он узнал, что я влипла? Хотя, разумеется, трудно не догадаться, если меня хотя бы чуть узнал.

— Это было вполне ожидаемо, — рассмеялся он, и стал казаться не таким надменным снобом.

Ну, а мне не осталось ничего иного, как рассказать ему все пока мы тащили мои бренные кости на обед. Какое, однако, красиво слово "обед". Сразу в животе заурчало, а воображение нарисовало яркие картины вкусностей. Только я и румяная курочка, и пусть весь мир подождет...

В столовой уже была толчея. Так что яблоку места не было для падения. У раздаточного стола нас поджидали милые и улыбчивые работницы, разве что оставалось до них добраться. Терпение желудка было на исходе, когда дошла и наша очередь. Крем-суп подозрительного зеленого цвета доверия не внушал, но я была готова на этот подвиг. Лапша с гуляшом напомнила о любимой "Карбонаре", которую я частенько брала в доставке. И пусть тут не было всего любимого, но кормили хорошо... Вспомнился ректор в спальне, когда вел странные разговоры о даре.

То же мне, "дар". Простая интуиция, которой не лишена большая часть моего родного мира. Удивил ежика голой пятой точкой. Но раз сказал, что я важна, значит попросту приму это на веру.

— Опять витаешь в облаках? — донесся голос Раста, когда мы торопливо уселись на свои места и набросились на еду.

— В этом и есть тайна женской души. Любую свободную минутку, мы возносимся в мир грёз, — вдохновенно произнесла я шутку, вызвав улыбку у парня.

— Ты, главное, успевай спускаться на землю к простым смертным. Облака подвластны только драконам, а их никто давно уже не видел.

Казалось, что все вокруг только о них и говорят, но никто ничего толком-то и не знает. Я решила промолчать, проглотив все, что было на тарелке, оставалось только допить крепкий чай с ягодами и можно было с уверенностью сказать, что жизнь удалась, но скоро прозвенит звонок.

Расправив свернутый листок с расписанием, я прикинула уровень страданий, ожидающий в скором времени, а пока меня ждало введение в религию. Где-то на подкорке промелькнула мысль, что Дафины я пока не видела, что странно.

27

Введение в религию оказалось не как я предполагала, зевотным предметом, а достаточно интересным. Профессор с не запоминающимся именем, но достаточно древний на вид, чтобы пугать своим возрастом, очень живо и ярко посвящал нас в культуру и обряды таинства рождения. Оказалось, что когда-то беременность и появление новорожденного в семье тщательно скрывалось целый месяц, а затем устраивался пышный праздник с подношениями Богам. Это было обусловлено страхом родителей, что дитя заберут Боги себе на службу.

Миры разные, а суть одна. У нас тоже новорожденного сразу говорят, не стоит показывать, чтобы не сглазили.

Но в этом мире все начиналось с того, что те самые сестры стали богинями. Точнее две из них, а третья стала человеком, но с долей магии. Она-то и скрывала от сестер появление дитя, потому что те были лишены радости материнства и взаимной любви. Первого отобрала одна из сестер, там, что повелевала ночью, второго — друга, что царствовала днем. И только сокрытый третий ребенок спокойно себе жил с родителями, потому что был скрыт ото всех.

Я не знаю, на сколько все это правда, но в этом что-то было. Боль и отчаяние материнского сердца, у которого отняли детей невозможно прочувствовать не узнав, но и участь эта пусть обойдет всех стороной.

Пока профессор рисовал нам картины прошлого, обрисовывая какие