Дом неистовых клятв - Оливия Вильденштейн Страница 24

— Я сейчас не спрашивал твоего мнения, Росси.

Юстус продолжает вытирать пальцы об именной платок, хотя я подозреваю, что они уже сухие.

— Когда Мириам проснётся, я попрошу её вылечить вас.

— Нет.

— Она не станет вас заколдовывать, Маэцца.

Сердитое выражение лица Данте красноречиво говорит о том, что он думает о заверениях Юстуса. Будь я на его месте, я бы, наверное, тоже опасалась Мириам. Она, может быть, и согласилась соединить нашу кровь, но почему Мириам не может отменить заклинание, которое она наложила на его род?

Святой Котел, неужели это можно сделать? Несмотря на то, что я отчаянно пытаюсь сбежать из этой тюрьмы, я понимаю, насколько ценным может быть моё нахождение здесь, рядом с Мириам и королём фейри. Он, может быть, и не позволит ей коснуться его, но он не боится моего прикосновения, так как не знает, что моя магия активирована.

Несмотря на то, что вода стекает с волос мне на спину, а воздух наполнен пронизывающим холодом, я уже не чувствую себя замёрзшей.

— Ты боишься её прикосновения, но позволил ей связать нашу кровь?

— Я не боюсь этой ведьмы; я ей не верю. Как и тебе.

Данте начинает наматывать на руку испачканную повязку, но срывает её, издав раздражённый рык.

— Росси, найди мне новую повязку и бутылку какого-нибудь алкоголя.

Алкоголя? Неужели ему так больно, что приходится пить днём?

Глаз генерала дёргается, когда он получает этот ничтожный приказ.

— Могу я передоверить это Брамбилле, чтобы помочь своей внучке надеть платье. На нём слишком много пуговиц.

— Я, конечно, ранен, Росси, но я не калека.

Генерал напрягается.

— Конечно, нет, но у вас идёт кровь.

Данте обхватывает запястье поврежденной руки и прижимает её к золотым доспехам.

— Тогда найди мне, мать его, лекаря!

— Я думал, что никому нельзя заходить внутрь или выходить…

— Значит, я передумал! Лекарь будет весьма кстати.

Гневный голос Данте гремит на всё помещение, отражаясь от низких потолков.

— В крепости моего деда достаточно клеток с лежаками, чтобы разместить в десять раз больше человек, чем мы привели сюда.

Я хмурюсь.

— Юстус твой дед?

— Что?

— Ты сказал, в крепости твоего деда…

— Я имел в виду Косту.

Мои брови взлетают вверх. Поместье Росси принадлежало Косте Регио? Я предполагала, что у большинства фейри есть по несколько домов, поэтому это не должно меня так удивлять. Интересно, когда эту крепость обложили камнем, отпугивающим воронов? Сразу же после постройки?

Данте разрезает воздух поврежденной рукой.

— Чего ты ждешь, Росси? Достань мне чертового лекаря, немедленно!

Юстус так сильно сжимает челюсть, что я слышу, как щёлкают его зубы.

— Я помогу Фэллон одеться.

Данте пытается забрать пышное золотое платье из моих рук.

— Я, вероятно, переоцениваю свои способности, но мне кажется, я в состоянии надеть на себя платье.

— Сбрось полотенце, Фэл. Давай покончим с этим.

Я тяжело сглатываю, но мне не удается отогнать нарастающий внутри меня гнев. Он только перемалывается в небольшой комок и начинает раздражать моё горло.

Ну, почему я не согласилась выйти за Лора сразу же, как только он это предложил?

Ну, почему мне так хотелось пойти к алтарю в окружении нонны и двух моих матерей? Будь прокляты мои романтические желания и я вместе с ними.

Мне уже даже не важно, что Лор хотел ускорить этот процесс, чтобы начать контролировать мою магию. Ну, хорошо, для меня это важно, но только чуть-чуть, потому что я абсолютно уверена в том, что он в десятикратном размере воздал бы мне за всё то, что получил бы от меня в этом браке. Ведь Лоркан Рибав невероятно щедрый.

— Почему ты всё еще здесь, Росси?

Юстус, наконец, приходит в себя.

— Прошу прощения. Я не спал несколько дней, и, боюсь, усталость начала сказываться на моём состоянии.

— Вероятно, тебе стоит вздремнуть вместе со своей ведьмой после того, как ты сделаешь то, о чём я тебя попросил.

Я никогда не считала присутствие Юстуса Росси успокаивающим, но я молюсь о том, чтобы он не послушался Данте. Мне не особенно нравится этот древний фейри, но он знает мой секрет, и по каким-то неведомым мне причинам, всё ещё хранит его.

— Я лягу спать, когда ляжет спать Фэллон.

Взглянув на меня в последний раз, он выходит из ванной. Намерено или нет, но он не закрывает дверь.

Данте подходит к ней, и мне уже кажется, что он собирается уйти, но он этого не делает. Вместо этого он надавливает на почерневшее дерево, и дверь захлопывается.

— Почему ты не оставишь меня одну, чтобы я могла одеться?

Он проходится взглядом по складкам моего платья.

— Ты моя пленница. А у пленников нет привилегий.

— Право, данное нам Котлом, это не привилегия, Данте.

Он приподнимает бровь.

— Это не такая большая просьба, и, если честно, это меньшее, что ты можешь сделать после того, как похитил меня.

— Избавь меня от своих обвинений. Я привёл тебя сюда, чтобы вернуть тебе магию и сделать королевой Люса. Разве это так ужасно?

Он, мать его, шутит?

— Я не хотела становиться твоей королевой.

Несмотря на то, что мне хочется твёрдо стоять на ногах, когда он делает шаг в мою сторону, я пячусь назад. Но моя спина слишком быстро соприкасается с камнем. А Данте… он продолжает наступать. Его радужки сияют истинным гневом.

Дойдя, наконец, до меня, он обхватывает мою шею повреждённой рукой и прижимается губами к моему уху.

— Подумай об Антони, — его голос спокоен, но не его лицо. — Подумай о том, что я с ним сделаю, если ты продолжишь неуважительно относиться ко мне, Заклинательница змеев.

Он нажимает не сильно, но я начинаю задыхаться, словно он передавил мне трахею. Я ненавижу его. Я презираю его. Я хочу нарисовать кровавую петлю вокруг его шеи, но я ничего не знаю о шаббианских заклинаниях.

Его зловонное дыхание с силой бьёт мне в мочку уха в такт словам, которые заглушаются ударами моего сердца. Я не хочу находиться здесь. Я не хочу терпеть Данте. Я не хочу быть за ним замужем.

— Отпусти меня, — хриплю я и толкаю его, но тело Данте точно камень, а моё — как вода.

Он ещё сильнее сжимает моё горло, а его тело стирает то небольшое расстояние, что осталось между нами, прижимая фатин к моей обнажённой коже и наполняя моё сердце отвращением.

Я закрываю глаза и пытаюсь вырвать себя из этой обсидиановой ямы и сбежать подальше от этого отвратительного мужчины.