Я и мои истинные - Яна Арская Страница 24

— Верных мыслей и правильных решений, мой император! — Было видно, что эта ситуация не нравится Бринне, но она не смеет при всех закатывать сцену. Оправив складки алой, точно кровь на снегу, юбки, она поклонилась правителям разных народов и удалилась. А я осталась. Единственная девушка во всей компании.

Оборотни прошли в заранее подготовленный зал, к круглому столу, оставив советников и ближайшую прислугу толпиться у стен. Рыболюдей за спиной юного давьяра собралась аж целая дюжина — видимо, чтобы подсказывать нужные ответы.

«Ты разве не хочешь понять, что происходит?» — удивился Каин, пытаясь в очередной раз усадить меня к себе на колени. Я решительно отвоевала себе свободное кресло и показала ему неприличный жест.

Хочу, конечно. Но зачем лишний раз провоцировать окружающих?

Началось жаркое обсуждение: жаловались на стихийные бедствия, обсуждали причины повышенной смертности среди женщин, спорили из-за границ. Было интересно. Хотя липкий взгляд Шиасада, периодически скользящий по моему лицу и тут же избегающий ответного взгляда, слегка раздражал.

Королевство Багрот славилось своим консерватизмом. Каждая женщина, рожденная на его территории, являлась собственностью короля, безвольной и бесправной. Уж точно не подобному мужчине ратовать за равенство в политических дискуссиях. Нет, он просто не хотел меня отпускать. Но почему?

— Племена красных каари видели странную активность в расщелине Нувоохи, что граничит с морем Багрота, — чуть громче положенного выкрикнул Салтан, пытаясь вклиниться в спор взрослых. — Мы считаем, что она связана с Згой!

Я машинально провела ладонью по макушке зеленого мальчика — он сидел по правую руку от меня, — и несколько инемонов гневно зашипели. Гневно и тихо, потому что их владыка так же машинально зажмурился, ища в этом жесте поддержки.

— Почему вы так думаете, Салтан? — спросила с интересом.

— П-потому что там появилось фиолетовое свечение. Очень интенсивное!

— Зга появляется везде, малыш, — скривился Варбериан. — Даже в мертвых пустошах. Это еще ничего не значит.

— Но оно… никуда не уходит. Фиолетовый свет постоянен и порождает землетрясения! Уже несколько поселений было уничтожено мощными толчками!

Я повернулась к императору.

— Может ли Зга своим появлением провоцировать катаклизмы?

— Наши ученые пытались изучать ее, — нехотя признался Аттис, выпрямляясь на троне. — Эти разрывы в пространстве… К сожалению, абканат не пришел к единому решению. Одно ясно — Зга как-то связанна с технологиями предтеч, которые до сих пор остаются для нас загадкой. Возможно, вы сможете сделать какое-либо предположение, благородный Шиасад? Ваш народ ближе всех подошел к тайнам прошлой цивилизации.

Король Багрота задумчиво откинулся назад, складывая домиком узловатые хищные пальцы. Какие же жуткие у него были когти. Даже в человечьем обличии — как иглы.

— Вы правы: мы давно изучаем наследие наших предков и пытаемся вернуть ему былое величие. Все вы видели чудные машины, которые воскресили мои мастера — и это лишь вершина пирамиды. Они могут намного больше…

— Бессмысленная трата железа, — резюмировал лидер кочевников, явно красуясь перед остальными.

Каин скривился, прочитав его мысли, а Идрис молча продолжил разглядывать свои руки. Сам же король даже не удосужился обратить на тура внимание, с ленивым достоинством хищника взирая на собравшихся.

— Предтечи поразительны: они могли управлять погодой, перестраивать ландшафты, создавать прорехи в иные миры. Но опасность представляют отнюдь не мертвецы. Нет, я обязан сказать — нам следует опасаться живых.

— Куда вы клоните, Шиасад? — заинтересовался Аттис, впервые за долгое время не имевший возможности считать чужие мысли. Черногривый лев посмотрел сквозь меня. И внутри будто образовалась колючая ледяная глыба, сдавившая ребра.

— Я говорю о потенциальном источнике наших проблем. О женщине, что уже вот как тридцать циклов отравляет наши земли. О иномирянке, укравшей несколько важных артефактов древности у моего народа и сеющей с их помощью хаос. Ее знают под разными именами: Малари, Дочь Евы, Странница. Но чаще всего — Тиамат, — последнее король выплюнул с особым призрением. — Именно она вызвала эпидемию в Багроте!

Вот и ответ.

Он хотел, чтобы я услышала это…

23

Кожей ощутила разгоравшийся вокруг шепот. Советники Аттиса принялись обсуждать заявление короля Багрота, при этом бурно жестикулируя руками. Нет, паниковать рано. Никто, включая льва, не знает о нашем родстве. Только Каин. И Гаверия — но эта драконица будет молчать даже под пытками.

— Хотите сказать, в наших бедах замешана одна единственная старуха? — казалось, Варбериан сейчас засмеется.

— Одна? Если бы. У нее множество последователей, часть из которых появились на свет из ее чудовищной утробы. И она вовсе не старуха. Эта женщина хитра… умна, опасна. Она вполне могла вмешаться в природный баланс.

— У вас есть какие-нибудь доказательства?

Я старалась звучать спокойно, и вроде бы мне это удалось. Присутствие Каина успокаивало, давало чувство защиты.

— Слово короля и тот факт, что я знал Тиамат лично. Как и ваш отец, золотой император, — Шиасад прищурился. — Напомните, чем для него окончилось это знакомство?

— Пустые сплетни, — помрачнел Аттис. Ему было неприятно вспоминать о прошлом, связавшем нас всех единой запутанной нитью событий. — Никто не знает, что привело к трагедии. Не будем же опускаться до уровня скучающих самок… Прошу прощения, София, — опомнился он. — Я выразился неправильно.

— Ничего страшного, вы абсолютно правы.

Нельзя допустить, чтобы переговоры ушли в сторону охоты на ведьм. Даже если версия короля звучит весьма правдоподобно. И Аттис это понимал.

— Если это активность Зги вызывает жару и пробуждение вулканов, нам нужно придумать, как ее усмирить. У вас есть решение?

— Так, может, стоит все машины предтеч расколотить? Авось попадется нужная! — с азартом выпалил Варбериан. Судя по выражению загорелого лица, воин был готов ринуться в бой хоть сейчас. И хотя его соплеменники не отличались особым умом, мне показалось, что тут было больше личной неприязни к королю Багрота, чем любви к разрушениям.

— Сломать непонятное всегда успеется, — осторожно заметил император.

— Не следует поощрять темноту ума, дорогой друг, — преувеличенно вежливо сказал Шиасад,