По щучьему велению, по Тьмы дозволению - Евгения Преображенская Страница 23

Витария танцевала, а мысли её уже обретали видимость. Яркий, словно ягоды земляники, сарафан невесты разлетался в кружении, пышный венок из живых цветов украшал волосы. Любимый Инальт с ритуальной медвежьей шкурой на плечах держал её за руку, горячо прижимал к себе и целовал в румяные щеки.

Царевна смеялась, веселилась от души и не думала, что может быть иначе.

14 Волчьими тропами

Лита не была ни старшей дочерью, ни младшей, ни тем более единственной. У мамки таких, как она, родилось примерно десяток, и это только выжившие волчата. Все они друг другу были и братьями, и сёстрами. Когда родители отлучались надолго, если нужно, могли стать нежными мамками и строгими отцами.

При суровой жизни в постоянном походе да при большой семье, где всех любили одинаково и спрашивали равно, сильно не выделишься. Поэтому в любимых девочкой сказках, которые рассказывал частый гость стаи бродячий музыкант Индрик, похожих на неё героев не было. А зря!

Названная в честь каменной стихии, девочка обладала всеми свойствами одного из самых прочных минералов — кремния. Будучи щенком, она многое вынесла, многих пережила. Случались и зимы голодные, и поветрия страшные, порой охотники дорогу переходили.

Однажды случилось страшное: семья забрела в Мёртвые леса южнее Озёрного края. Ух, там жути они насмотрелись: мертвецы ходячие, вампиры, гигантские змеи и пауки. Но особенную опасность несли призраки. Как справиться с тем, у кого нет плоти? Только бежать…

Нескольких волков, включая малышей, призраки всё же забрали. Одним из них был младший брат Литы. И мало кто знал секрет волчицы: она могла спасти брата, но струсила…

Пять лет прошло с тех пор, а воспоминания были живы, точно всё случилось вчера. Они стояли перед глазами, резали слух: вереница белёсо-лунных призраков, мечущихся в ночи между гигантскими деревьями, крики, побелевшее лицо брата на последнем вздохе…

Если бы всё можно было вернуть назад, Лита не пожалела бы шкуры мальчика, схватила бы его в зубы и унесла прочь! Почему она только не сделала так⁈ Но тогда она усомнилась… побоялась убить его в слабом человечьем облике.

Она замешкалась лишь на миг! А потом пришёл он — высокий, красивый… мёртвый. Некоторое время призрак глядел на детей своими голубыми глазами. А потом упал на колени и горестно взвыл. Столько боли было в его плаче…

Лита не успела перевоплотиться в человека, когда нужны были руки, чтобы подхватить и унести перепуганного мальчика. А тот не сумел обрести облик зверя, когда нужна была скорость лап. От скорбного плача, от ужаса брат умер на месте.

Никто не винил девочку, не задавал вопросов, но и не утешал. Это был единственный случай в жизни Литы, которого она стыдилась невыносимо. Те воспоминания оставили след в душе волчицы глубже, чем могло нанести острое железо.

Теперь, когда вместе с зимой налетели ветра, говорящие голосами умерших, Лите снова стало особенно жутко. Нынешние духи зимы были иными, не такими опасными. И всё же покидать родную шумную весёлую стаю очень не хотелось.

Лита пересилила себя. Она хотела помочь Инальту. Она решила, что боги подарили ей возможность загладить ту давнюю вину, спасти другую душу.

Тихая упрямая Лита презирала трусость! Она выросла и научилась показывать норов, высекать искру, из которой разгоралось пламя. Могла она и смолчать, переждать до удобного случая.

В Инальте Лита встретила похожую на себя родственную душу. Он был молчаливый, но смелый и упрямый. Он умел злиться, как волк, и умел терпеть.

Увы, сердце юноши оказалось плотно запертым. Другую привязанность он хранил за дверями души. И Лита решила, что этот человечий сын недостаточно хорош для неё. С ним она будет дружить, но сильных волчат сделать не выйдет. На том она и успокоилась.

Когда Инальт окреп после болотной лихорадки, Лита рассказала ему, что такое тайные волчьи тропы. Можно было бы подумать, что это обыкновенные лесные тропинки, которые используют звери. Но ходили по ним не звери, а волкодлаки, оборотни, двоедушники — в разных краях их называли по-разному.

Сказывали, что знакомы тайные тропы и чародеям, магам да могучим колдунам. Многие волшебные существа прибегали к ним, чтобы сократить долгий путь, уберечься от ненастья, уйти от простой погони, преодолеть непреодолимое препятствие.

Пролегали тропинки как бы под землёй, да не совсем. Под кожей самого мира возникли они, говорили — по милости духов природы. Между плотным миром и тонким духовным стелились пути. Идущий по ним оказывался, как во сне, в полумраке или сумерках. Потому ещё называли их сумеречными тропами.

Вход и выход в них можно было найти через особенные тени, которые отбрасывали самые обычные деревья, камни, дома, даже живые существа. Должны были тени обладать особенной насыщенностью, которую могли распознать только те, кто владеет этим знанием.

Не только темно, но и по-особенному душно было на волшебных тропах. Не всякий мог долго по ним ступать. Детей, стариков и больных к ним не допускали. Умели волки и закрыть выход на тропу. Волчьему чутью и слуху те, кто ступает в тенях, были недоступны, а нежданные гости чаще всего приходят не с добром.

— Чародейство и только, — удивился Инальт. Ступая на тропу, он зачем-то выставил вперёд руки, будто боясь столкнуться с неведомым препятствием. Первое время он всё не мог поверить в реальность происходящего и выпадал с тропы в обычный мир. — Всё как за чёрной пеленой, мутное, но узнаваемое. Вот сосенка кривая, вот дуб раздвоенный, что в ста шагах от неё… Как так? Я сделал лишь один шаг!

— Не чародейство это, а строение мира такое, — усмехнулась Лита, ожидавшая его у сосенки. — Ты же видел, что у людей внутри… Совсем не то, что снаружи! На лице всё гладенько, а под ним сети проложены, по которым кровушка течёт, ещё какие-то ниточки. Мир такой же! Снаружи — один, внутри — другой.

— Ну да, — фыркнул Инальт. — Внутри земли тоже ниточки и сеточки — корни называются. Кто бы мог подумать, что есть ещё и тропы какие-то…

— Ну а кто придумал, что у нас душа есть, кроме тела? — парировала Лита. — Её тоже не видно, а все о ней знают. Нечисть домовая и лесная не всегда показывается. Как думаешь, где она прячется? Э-э… В том самом промежутке между царством людей и духов. А сами духи? Ты же слышал их песни… Как завыли