Pr-менеджер для Яги (СИ) - Варварова Наталья Страница 23

Меня возмутило выражение его лица и еще больше — длинная прядь отливающих синевой волос, попавшая за ворот рубашки, небрежно расстёгнутый как минимум на две пуговицы.

— Это кто? — спросил он хорошо поставленным голосом. Ну, один в один, как у актера советского кино Алексея Баталова. Мало кто в курсе, что Баталов выступал чтецом.

Яга: две встречи и ни одного смертоубийства

День не задался примерно со вчерашней ночи, мря. Когда Андрей наклонился к ней, чтобы поцеловать, вся тяжесть недосыпа придавила ее к скрипучим ступеням и заставила нести бред. Ребра сжало как будто в тиски, в горле заклокотало сильнее обычного, вдруг стало не продохнуть — это, может, и есть то самое влечение, оно же волнение, которое последний раз испытывала так давно, что теперь принимает за недомогание?

Андрей в ее спальне запутался с тем, как включить ночник и чуть не снес его со столика, был напряжен, старался дышать медленнее, а, уложив ее на подушки, на несколько секунд задержал губы у ее виска. И все. И весь сказ. Она провалилась в сон, как в магическую дыру, чтобы через несколько часов ее так же быстро выбросило обратно.

В 8 утра она навестила Глеба, воеводу Влады. И хотя добрая половина отряда, в котором всего-то человек тридцать, еще не проснулась, он встретил ее подтянутым и быстро сообразил, что от него требуется. Ни чем не выказал волнения, держался спокойно.

Поговаривали о возможном неравном браке с княгиней и о древних магических корнях парня, а дальше слухи друг с другом не сходились. Одни утверждали, что начинающий воитель быстро сделал карьеру, околдовав малютку княжну, другие — что она сама польстилась на былое магическое величие и мечтает передать правильные гены будущим детям.

Глеб думал не быстро, но рассудительно, и услышал ровно то, что прозвучало. Сейчас он предан интересам Дивногорья, и в планы ведьмы не входит сбивать его с пути.

Тем не менее, воевода Ядвиге понравился. Он реагировал настороженно, с полным отсутствием раболепия, умело скрывал свой страх — его выдавали разве что расширенные зрачки и некоторое онемение обычно подвижного лица. Ведь, в отличие от немагов, он чувствовал, какая сила скрывается за ней. И противопоставить-то ему нечего — только щеголять отличной осанкой и машинально держать руку на рукояти меча.

— Я не затеваю зло, — ритуальная фраза прозвучала скорее доброжелательно, чем торжественно. — Против тебя, твоей госпожи и народа, которому ты служишь.

На ладони Ядвиги разгорелся маленький зеленый огонек. Традиционный ритуал подтверждения намерений у одного из носителей чистой стихийной силы. Знать бы, как давно в Семиречье не зажигались эти маячки. Все маги или ведьмы такой мощи надежно упакованы в учебники истории и не беспокоят ныне живущих.

На лице Глеба ужас и облегчение изобразились одновременно. Возможно, со временем силу можно будет черпать не в таких объемах, а переносить сюда только необходимую часть, подумала про себя Ядвига.

На прощанье она задержала взгляд на защитнике Дивногорья чуть дольше, чем следовало. Внезапный переизбыток магии поднял в ней волну энергии: скачешь бывало по лужам стовосьмидесятилетней девчонкой, улыбаешься каждому прохожему и каждой вороне.

«Не собираюсь я его очаровывать, — напомнила себе ведьма. — От этих стукнутых сплошная морока. У меня один такой по дому бродит, пригляду требует».

От макушки до пяток Ядвига ощущала, как идет регенерация: судя по всему при ней останется только легкая хромота. На правой ноге изуродованные кости и суставы выглядели лучше; как же ей повезло, что самым уязвимым местом на теле оказался голеностоп, а, например, не среднее полушарие мозга, отвечающее за реакции и контроль. Что-то подсказывало, что зрение, голосовые связки и, так ее раз так, нервная система восстановятся полностью.

Она запрыгнула на спину Каурому, — его как раз успели пригнать с утра — и пустила коня в галоп. Как хорошо, что у магических хозяев и кони становятся долгожителями, и умеют преодолевать расстояния через пространственные тоннели, если уже проходили этот маршрут ранее на обычный манер.

Вокруг заставы, куда пустили на постой Глеба с его людьми, простирались поля пшеницы. Вдалеке, или ей показалось, желтел подсолнечник. Когда это поселенцы успели так расхозяйствоваться, успела удивиться Ядвига прежде, чем Каурый вошел в тоннель и покинул земли Медвежьего.

*****************************************************

В сказках, во всяком случае в тех, которые читали Ядвиге, ведьмы жили в лачугах или, что реже, в пряничных домиках. Старая Гайдучиха презрела правила и поселилась в пещере. Вход в нее предостерегающе распахнут: полотнище, грубо сшитое из нескольких волчьих шкур, сбилось кулем и лежит на земле справа.

— Хозяйка? — повысила голос Ядвига, потому что стучать по каменным сводам ей было нечем.

Каурого она привязала в нескольких сотнях метров отсюда. Конь не любил контакты с посторонними, навязчивые запахи и громкую речь.

— Чего орешь? — невозмутимо ответила бабка где-то за ее спиной. Ядвиге даже не требовалось оборачиваться — она наизусть знала манеру Гайдучихи задирать немыслимо крючковатый нос и щуриться при каждом слове.

По всем правилам ведьме полагалось встречать гостью, сидя в кресле, где бы это ни происходило, в комнатенке или в зале. Это соответствовало каждой из ролей — хозяйки и просителя. Но Гайдучиха не выносила традиций в их дословной трактовке, она пребывала в по-ведьмински упорном убеждении, что хозяйкой на своей территории она остается, хоть повиснув на потолке.

В наплевательском отношении к канонам она перещеголяла даже бабушку Ксению, которая считалась прямо-таки передовой ведьмой — шутка ли, курила тонкие дамские сигареты и имела несколько платьев.

Впрочем, Гайдучихе давно перевалило за первую тысячу лет, вспомнила Ядвига. В этом возрасте женщине позволительно быть немного ветреной.

— Не стой столбом, я тебя ждала, чайку заварила, — протянула старуха и улыбнулась, обнажив рот, полный крепких и острых зубов.

— Я бы почаевничала, хороши твои травки, но полон дом гостей. Части из них пора выметаться.

— Узнаю тебя, девочка, все так же вежлива, не хочешь обидеть бабушку. А вот суетливость твоя не на пользу, — сказала Гайдучиха, внезапно выпрямив спину. Ростом она почти сровнялась с Ядвигой.

Яга подавила порыв ответить на эту легкую угрозу, пустив гулять ветер по кронам деревьев, для наглядности.

Потому и существуют протоколы, что ведьмам сложно беседовать друг с другом, как это принято между людьми, да и магами тоже. Для того и образовывают они ковен, чтобы каждая занимала в нем строго отведенное место, а энергия, ресурс которой все-таки не бесконечен, всякий раз не тратилась на определение рангов.

— Ты знаешь, зачем я здесь. Очагу должно гореть снова. Сила вернулась. Я отдам долг сторицей. Если кто-то из сестер ушел, передам наследие тем дочерям, кому оно предназначалось.

— Я знаю, в чем твоя проблема, — не сводя с Ядвиги немигающих желтых глаз, усмехнулась старуха. — Ты торопишься с выводами, торопишься жить. Иногда стоит остановиться и оглядеться, упереться лбом в ствол родового дерева, послушать, что в его жилах…

Ядвига прикрыла глаза, сжала и разжала кулаки — слишком горячо, эмоции перехлестывают. С Гайдучихой проще беседовать по чайной ложке в час, не имея планов закончить переговоры до отхода ко сну.

— Вы пожертвовали ради меня самым ценным. Ваша потеря все эти столетия была моей раной.

Гайдучиха досадливо поморщилась:

— Мы отпустили верховную, позволили ей выбрать смерть. Мы чуть не потеряли тебя, ее преемницу. А ты не приняла ведьмовства и взялась запечатать силу, с которой нельзя тягаться. Проиграй ты вместе со своей волшебной дубиной, и запечатывать соседским олухам было бы нечего. Ни нас, ни олухов, ни Белогорья, — бабка сделала паузу. — Быть ведьмой — это ответственность, а ты и до сих пор — взбалмошная девчонка.

Последнюю фразу она произнеслась без злости, со вздохом.