Княжна Анастасия - Алекса Корр Страница 22

Маркус подорвался с места и кинулся на стоянку мобилей, а Эштан остался сидеть в ресторации, ничего не понимая.

Когда Маркус добрался до нужного места, тело ребенка уже убрали, он только и успел заметить, как удаляется в сторону Воронцовского замка мобиль хозяина поместья, а по земле бегут в том же направлении люди. Приземлившись на скале, он дождался, когда к нему подойдет Дэйв и все подробно расскажет.

Дэйва долго ждать не пришлось. Он приблизился к Маркусу, оживленно жестикулируя.

- Слушай, все произошло так быстро, никто не ожидал. Гуляли они себе спокойно, потом этот разговор, Воронцов попробовал мальчишку обнять, но тот выкрутился из его рук и как сиганет со скалы с криками: «Не хочу один жить..». В общем, жесть. Я даже если бы и мог, не успел бы вмешаться. А потом смотрю, а там внизу и собирать-то нечего. Месиво и только куски одежды.

Дэйв показал, где все произошло и Маркус стал внимательно изучать следы. Но на камне следов невозможно было заметить, а свесившись со скалы, он понял, что скала с этого края отвесная и зацепиться или спрятаться там негде.

После чего они с Дэйвом спустились вниз. Вода частично уже смыла кровь с места падения, но Маркусу удалось подобрать небольшой фрагмент рубашки, на которой была кровь.

- Ты что, думаешь, что это не княжич был? Ты ошибаешься, Маркус, я видел все своими глазами. И гуляли они перед этим около часа, малец вел себя естественно, никто не смог бы так долго держать иллюзии. Да и как видишь, кровь и куски одежды тоже настоящие. Можно доложить Повелителю, что последний Романов сдох. Теперь его план окончательно сработал.

- Похоже на то… Но как вовремя же! И как-то все гладко!!!

- Маркус, надо теряться отсюда. Скорее всего сейчас сюда жандармы набегут, а мы тут вынюхиваем. Документы у нас, конечно, хорошие, но лучше бы не попадаться.

- …Ты прав … больше тут мы все равно ничего не найдем, возвращаемся в Ялиту – брат Повелителя был задумчив и насторожен.

Он аккуратно сложил перепачканную кровью тряпицу и положил ее в пакет, они с Дэйвом сели в мобиль и направились обратно в гостиницу и не обратили внимание на крону растущего на склоне дерева, ветки которого раздвинулись и стало видно щуплого мужчину, который провожал улетающий мобиль взглядом и что-то записывал карандашом на клочке бумаги.

***

За 28 часов до описываемых событий

Замок Воронцова

Граф Воронцов Илларион Иванович полдничал на одной из террас своего замка. Вот уже более двадцати лет он является его хозяином и наслаждался каждым моментом, проведенным тут со своей семьей.

Столица, с ее суетой, интригами, его не прельщала и его столичный особняк пустовал большую часть года, так как хозяин перебирался на полуостров. Прекрасный замок, любимая жена с сыном рядом, вино со своих плантаций, ласковое теплое море… Что еще надо для полного счастья? И Воронцов действительно наслаждался жизнью, пока в его размеренную жизнь не ворвалось известие о гибели всех членов Императорской семьи.

Это было как удар под дых. Николая Романова Илларион Воронцов уважал, супруга Воронцова даже на наречении княжича Алексея стояла рядом и стала его посаженной матерью. Дети Императора называли их тетей и дядей, а с их поздним сыном Димитрием, княжич Алексей дружил и считал его своим братом.

Император даже разрешал княжичу приезжать в Ялиту и гостить тут. Такое доверие многого стоит и вот Императора и всех остальных членов его семьи нет…

Слава Всеединому, что хоть княжич Алексей миновал этой участи. За день до этих трагических событий, дражайшая супруга Воронцова, Елизавета Андреевна, забрала княжича, с величайшего позволения Императора, погостить в Ялиту.

И теперь Илларион Воронцов не знал, как ему правильно поступить. Не верил он, что Император мог слететь с катушек и прикончить свою семью и всех слуг! Не такой был Император. Уж он-то свою силу лучше всех контролировал и был очень спокойным человеком. И как семью свою любил! Скорее князь Воронцов мог допустить тот факт, что кто-то очень ловко избавился от семьи Романовых, хоть и в это верилось с трудом, так как по мощи с Императором никто не мог сравниться…

А тут еще непонятная телеграмма, полученная несколько дней назад. Ох, не просто так все, ох не просто…

И если все так, как он подозревает… то княжич в опасности. Граф усилил охрану своего поместья, детей выпускал гулять только в сопровождении охранников и магов. И думал… думал, как дальше поступить, как уберечь Алешу от смерти…

Да и знал граф больше остальных. Род Романовых очень важен для Империи, нравится кому это или нет, но на их крови, на их магии много завязано. И это еще одна причина, по которой княжича надо сохранить любой ценой!

Поэтому и не передал в столицу сведения о княжиче, сам не посещал собрания Совета, хотя до одури хотелось послушать, кто что говорит и сделать свои выводы о лояльности к Императорской семье членов Совета.

От княжича новости о смерти всей его семьи скрыть не получилось, слуги проговорились, обмениваясь информацией, а малец услышал. Ни слезы не пролил, только губы стиснул и кулаки.

А потом его дражайшая Елизавета Андреевна слышала, как плакал княжич в своих покоях. Услышала и не стала заходить, чтобы не показать, что застала княжича в момент его боли и слабости. А ему, мужу своему, рассказала ночью…

От этих дум графа отвлек дворецкий, который сообщил ему, что к нему просится на аудиенцию какой-то мужчина, который имеет документ с печатью почившего Императора и настаивает на личной встрече.

Граф Воронцов тут же сбросил оцепенение и приказал дворецкому провести к нему просителя.

Сам же встал из-за стола и стал мерить шагами террасу.

Дворецкий вернулся быстро и с ним вместе пришел мужчина. Одет он был опрятно и со вкусом, но что-то в его внешности показалось графу отдаленно знакомым, хоть он и бы уверен, что этого аристократа он видит впервые.

- Доброго дня Вам, граф Илларион Иванович! У меня для Вас послание, ознакомьтесь, пожалуйста. – с этими словами мужчина протянул графу конверт, запечатанный Императорской печатью.

Илларион Иванович сразу узнал печать, только выглядела она как-то… свежо очень… Как-будто не таскали этот конверт седьмицу, а то и больше, в кармане, а под стеклом держали.

Он