Молли Харпер - У хороших девочек нет клыков (ЛП) Страница 22

Внезапно прямо за кушеткой возникла Джетти. Было так странно, что мои родители понятия не имели о ее присутствии менее, чем в футе(30,48 см - прим. пер.) от них.

- Скажи им, что беременна от женатого священника, а потом «Шучу, я – всего лишь вампир», - предложила она.

- Это не поможет, - шепнула я.

- В чем дело, детка? – спросила мама, стирая следы от пальцев с моего журнального столика.

- Ну, у меня есть кое-какие интересные, захватывающие новости, - сказал я, оттягивая момент.

- Это о том парне, Габриеле, не так ли? – взвизгнула мама. – Ты обручена?

- Мама, я всего три дня как с ним знакома! – воскликнула я.

Мама поцокала языком так, как это умеют только матери.

- Хорошо, но ты, по крайней мере, видишься с ним? Пыталась одеться чуть более женственно? Предпринимаешь какие-то шаги? Ты же знаешь, что не становишься моложе.

Я фыркнула. Раз уж на то пошло, то и старше мне уже не стать.

- Мама, я не думаю, что тебе…

- Ты никогда не выйдешь замуж, если чуть-чуть не снизишь планку.

- Мама…

- Разве ты не хочешь устроить свою жизнь? Выйти замуж? Завести семь…

- Мама! – перебила я. - Я не обручена. Ни с кем не встречаюсь. Я… Я…

Время замедлилось. Я могла разглядеть каждый мускул, каждую пору на лицах моих родителей. Прищурив глаза, отец внимательно изучал меня. Тревожные морщинки залегли в уголках его глаз. Мамин рот приоткрылся, очевидно, в ожидании дурных вестей из разряда «Увольнение вашей дочери сопровождалось поистине безобразной сценой, о которой будут судачить еще многие месяцы». Эмоции едкими волнами исходили от них. Замешательство, разочарование, недовольство, уныние, нетерпимость смешались в кислотное облако, заставившее мою голову раскалываться на части. И все это только от мамы. Глаза защипало от непролитых слез. Как можно сообщить кому-то, что его ребенок умер? Как можно объяснить подобное, если этот самый ребенок сидит перед ними, судя по всему, живой? Как сказать своим родителя, что вы выпали из их эволюционной шкалы? И теперь вашей матери придется ставить на стол бутылочку крови рядом с ее соусом на День Благодарения?

Ладно, я не смогла. Потому что оказалась огромной трусихой.

- Мам, прямо сейчас я не готова бегать на свидания с кем бы то ни было, - сказал я, с силой прижимая пальцы к глазам. - И я не собираюсь переезжать обратно домой. Мне просто нужно какое-то время, чтобы сосредоточиться на поисках новой работы и решить, что делать дальше. Со мной все будет в порядке.

- Я же уже сказала, что ты будешь работать в магазине стеганых одеял вместе со мной, - продолжала настаивать она.

- Нет. Нет, и все тут.

Мамина нижняя губа задрожала, она вздохнула и уставилась в потолок. Ох, дерьмо. Она сделала то же самое, когда я объявила им, что собираюсь учиться в колледже за триста миль от дома и наконец-то перерезала эту удушающую «пуповину». В то Рождество я получила свой первый стеганый жилет. Остается лишь восхититься женщиной, умеющей мстить через изделия кустарного производства.

- А что не так с работой в магазине стеганых одеял?

- Ничего! – повысила я голос.

- У тебя есть планы получше? – требовательно спросила она.

- Нет, - пришлось сознаться. - Но я планирую не работать в магазине стеганых одеял.

В поисках поддержки я перевела взгляд на папу, но он с озадаченным выражением лица смотрел в окно.

- Тогда что это за важные новости? – наседала мама. - Ты сказала, что у тебя были важные новости.

Я лихорадочно искала путь к отступлению. К счастью, именно в тот момент папа заметил отсутствие Большой Берты.

- Джейни, а где твоя машина?

- О, она сломалась пару ночей назад, - ответила я чуть поспешно. – Сейчас она в мастерской «У Мерфи». В каком-то смысле, я именно поэтому и была так занята последние несколько дней.

Папа тщательно изучал мое лицо. Я внимательнейшим образом разглядывала лепнину на потолочных карнизах. Я никогда не умела лгать своему отцу. И сдавала саму себя прежде, чем кто-нибудь успел бы меня уличить. Однажды в колледже я покурила травку, а на следующее утро позвонила папе, чтобы сознаться, потому что мне было тошно от одной только мысли, что он мог узнать об этом как-то иначе. Выразив крайнее разочарование и заставив меня ощутить себя двух футов ростом, он обещал не рассказывать маме, потому что в ту же минуту она заставила бы меня бросить колледж, чтобы лечь на реабилитацию. Конечно, это не совсем здоровая динамика, но что имеем, то имеем.

Мне удалось утихомирить их обоих достаточно надолго, чтобы описать пост-Шенаниганскую поломку Большой Берты. Мама продолжила чихвостить отца из-за нерегулярного техобслуживания «этой старой груды металлолома». Перекрывая шум, я выдала сильно отредактированную версию той долгой ночной прогулки домой. Я решила опустить ту часть, где была застрелена и опознала пьяного охотника. Бад Макилрой не вызывал у меня симпатии. Но, в то же время, я не хотела, чтобы мои кузены, Дуайт и Оскар, до смерти избили его носком, полным батареек[18]. Это можно считать прощением?

Я старательно вырезала фрагмент «была превращена в вампира» из своего повествования. И снова отпраздновала труса. Сказала им, что мне нужно было зализать раны, нанесенные моей гордости, и просто не хотелось никого видеть. Что «залегла на дно» в одном тихом месте, чтобы прийти в себя. Технически, это не было ложью. За уши притянуто к правде, но все еще не ложь.

- Но ведь мы - твоя семья, - обиделась мама, так растягивая слово «семьяяяя», что у меня заныли клыки. Семееейные узы, в мамином понимании, оправдывали множество вещей, включая регистрацию меня на сайте знакомств без моего ведома и попытки проэпилировать мои брови воском, пока я сплю. - К кому же еще ты можешь обратиться, если не к собственной семье? Именно поэтому тебе нужно переехать к нам, Джейни. Кому-то следует позаботиться о тебе.

- Мне двадцать семь! – закричала я. - Я могу о себе позаботиться! Мне не нужно, чтобы ты складывала мое белье после стирки, а по утрам заливала мне хлопья молоком.

Джетти появилась слева от меня и прошептала:

- Я могу стянуть ключи от их машины, тыковка, только скажи.

- Ты думаешь, я хочу помешать им уехать? – шепнул я в ответ.

- С кем ты говоришь? – требовательно спросила мама, поворачиваясь к отцу. - Джон, она разговаривает сама с собой.

- Я не.. – начала было я, но тут же пересмотрела разумность нового знакомства родителей и моей дорогой, почившей тети Джетти, которая, в общем-то, никогда не питала особой любви к моей матери. - Да. Да, я разговариваю сама с собой.