Кто такая Марта - Екатерина Началова Страница 21

Таран со Стэком, которые уже шагнули друг на друга, остановились и повернули головы, оглядывая меня. В тяжелом взгляде Стэка особых чувств ожидаемо не проявилось, зато Таран удивился за двоих. Брови высоко взлетели на лоб, рот изумленно округлился. Забыв про драку, мужчина полностью развернулся.

— Да чтоб я под землю ушел! Рыжая! Охо-хо! Рыжая, матерь бычья…! Ты — она? Настоящая Марта? Дочь верховного? — хмыкнул Таран, разглядывая меня. Настроение у него исправлялось на глазах. Я буквально видела, как Бык мысленно подсчитывает вознаграждение за мою поимку. Снова забыв, что весь в грязи, он изумленно потер глаза. — Сок, ты… Ну, красавчик!

— Знаю, знаю… — небрежно откликнулся Сокур.

— Бык. Продолжим, — мрачно напомнил Стэк.

— Что?

Таран растерянно оглянулся на Стэка, снова оглядел меня и почесал затылок. Он явно потерял запал продолжать драку.

— Э-э… Ву! — он по привычке скомандовал бычью команду остановиться, но тут же поправился. — Слышь, Стэк? Хватит. Довольно, да? Все. Я извиняюсь за слово. Был не прав. Прошу извинить, говорил сгоряча. Не знал, что ты… В общем оскорбить не хотел. Высказал мнение, не подумав. Добро?

Ворон смотрел на него сурово.

— Нет. — Ответил однозначно. — Слов мало.

Негодующе кивнула. Со Стэком я была совершенно согласна — слов мало. Разве Таран извинился искренне, разве его «извини» от чистого сердца или от того, что он поменял мнение? Он ведь остался при своём, просто хочет быстрее прекратить ссору, забыть, ехать дальше! Но если слово ранит, его уже не забыть. Ответного слова мало! Нужно что-то больше!

…правда, что именно нужно для качественного заглаживания оскорбления, я представляла плохо. Например, отрезать голову Тарану казалось и достаточным, и чрезмерным одновременно.

— Да ладно! — Фыркнул Сокур. — Слово за слово. Приемлемое извинение. Чего тебе еще надо? Жизнь? Кровь?

Стэк зыркнул тяжело, злорадно. Отрицательно качнул головой.

— Боль.

— Хах! Красного быка бы тебе под зад, вот что… — ругнулся Таран. Но противиться не стал. Нехотя повернувшись, он встал перед Стэком, убрал руки за спину. — Ладно, подавись. Бери боль, только…

Договорить ему Ворон не дал. Прихватив Тарана за шею, заставил нагнуться и резко двинул коленом. Врезал точно под бок, жестко. Раз, два, три, четыре…! Только затем отпустил. Так и оставшись в согнутом виде, Таран сипло вдохнул и закашлялся.

— А-а-х-р, ты ж у-у-у… М-м-м… — осенний воздух оросили долгие стоны. — А-а-а, чтоб ты с-с-с… О-о-о.

— Воистину, голос идеального извинения, — безмятежно мурлыкнул Сокур. — Да, Марта?

Нахмурилась.

— Стэк, ты доволен?

Отведя черные глаза, Стэк недовольно, но кивнул.

— Принимаю извинения. Исчерпано.

Он отряхнул рукав своей куртки, поморщился.

— Грузитесь. Поищу воду, — бросил он, брезгливо стирая куски грязи с перчаток.

Сокур мягко подтолкнул меня к повозке.

— Я помогу залезть. Кстати… Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, я не сделал больно?

Поняв, что мужчины все выяснили, всем довольны и собираются счастливо ехать дальше, я возмутилась.

— Стоп! А я?!

Не успев обратиться, Стэк оглянулся. Завершив стонать, Таран медленно выпрямился. Он все еще кривился и потирал бок.

— Чего ты хочешь? — нежно спросил за всех Сокур, заодно заботливо убирая травинку, впутавшуюся в мои волосы.

Отмахнулась, прямо глядя на Тарана.

— Я тоже желаю твоей боли! И твоих извинений! Ты оскорбил меня, мою семью, мой род! Я не шутила с вызовом. Или принимай, или…

— А… Да… Шартовы бубенцы! — Таран выругался, теперь уже с улыбкой. — Чего уж… Давай и ты, Полян… Марта, то есть.

Выпрямившись, мужчина потер живот и подошел ко мне. Большой, грязный, со снисходительной улыбкой на широком лице. Я подняла на него глаза. Здоровому Быку я доставала только до груди.

— Сердечно прошу принять мои извинения… — привычно пробасил он надо мной, складывая кулаки за спину. — Вспылил, не подумал. Клянусь Порядком, не знал! Теперь можешь би…

Дожидаться конца фразы я тоже не стала, ударила, как учил меня папа. А папа учил, что в драке есть не только правила, но и условия. И если условия складываются не в мою пользу, например, какой-то мужчина смеет оскорбить честь и значительно превосходит меня по силе, надо плевать на правила. Собственно, папа говорил, что физически я со всеми мужчинами в невыгодных условиях, так что рекомендовал общепринятых правил не придерживаться. Совсем.

Врезала я Тарану точно между ног, вложив в удар все, что чувствовала. За всех своих. За себя.

Кажется, именно этого удара Таран не ожидал. Охнув, он снова согнулся вдвое, но на этот раз упал. Скрючившись, он извивался, держась за пах. Пытался вдохнуть, но не мог.

Стэк и Сокур дружно скривились, на несколько секунд застыв с одинаковым выражениями лиц. Непохожие парни на короткое мгновение стали выглядеть как братья. Даже их рты одинаково округлились в одинаково сочувственно-неприятном: «У-у-у».

На мгновение испугавшись, что ударила слишком сильно, я отступила. Полыхавшие гнев и обиду, резко заместили испуг и жалость. Не перестаралась ли? Брать боль оказалось не так приятно, как представлялось в воображении. Отрывать голову, наверное, еще хуже…

— П-принимаю извинения! — Я старалась говорить так же жестко как Стэк, но не очень получалось. — Не говори так больше…

Последняя фраза получилась совсем не жесткой. Таран застонал еще раз и с земли махнул мне лапищей.

Что он имеет в виду? Умирает?

— Ты в порядке? — я окончательно запереживала.

Рядом с ухом восхищенно выдохнули. Растерянно оглянулась. Сокур тут же отшагнул, почтительно приложил руку к груди.

— Моя спасительница, я поражен. Не уверен, куда именно, ноет сразу в двух местах, но… Мои жизненно-важные органы под огромным впечатлением.

Шутит? Или нет? В поисках ответа, посмотрела на Стэка. Он блеснул белыми зубами одобрительно и весело.

— А хороший удар, Марта!

Глава 16. Недосказанное

Стэк нашел недалеко небольшую речку, такую маленькую, что ее можно было бы пересечь в два прыжка. Мы расположились на берегу. Деревья, пышно разодетые в тонкие золотистые и огненно-красные листья, смотрелись в реку, как в зеркало. Холодные и прозрачные водяные пряди стремительно бежали между скалистыми берегами, щедро обрамленными красным мхом и зеленым папоротником. Я присела на плоский влажный камень, запустила пальцы в реку.

Б-р-р! А внутри зима!