Освобожденный - Хелен Хардт Страница 21

Я покачал головой.

— Никто не может мне помочь.

— Это не так.

— Я понимаю, — сказал я. — Я не пытаюсь быть грубым или неблагодарным. Меня удерживали против моей воли в течение десяти лет. Со мной творили невыразимые вещи. И я, наконец, сбегаю и обнаруживаю, что мой отец и дядя отправились за мной и так и не вернулись. Как я, по-твоему, должен со всем этим справляться? Никто не смог бы.

— Люди ежедневно сталкиваются с вещами, которые никто из нас не может себе представить, — сказал Билл.

Неужели он снова читал мои мысли? Телепатия не была распространенной чертой среди вампиров, и я никогда не знал, что у Билла есть этот дар. Мог ли он развить это в себе за последние десять лет? Или у него просто была интуиция, ведь он прожил так долго?

Я встал, пытаясь подавить ярость, которая начала закипать во мне.

— Да? Ну, на самом деле меня сейчас не волнуют эти люди. Может, это делает меня эгоистичным ублюдком. Мне, черт возьми, все равно.

— Успокойся. Я пытался заставить тебя немного расширить свой кругозор. Это все. Ты еще не готов к этому, и это тоже нормально. Сядь обратно, Данте. Пожалуйста. Позволь мне помочь тебе.

Я сел. Я всегда делал то, о чем просил Билл. Это вдалбливалось в меня с тех пор, как я научился думать самостоятельно. Он был старейшим из ныне живущих чистокровных вампиров мужского пола, и он заслуживал уважения своего вида.

Затем кое-что пришло мне в голову.

— Если ты старейший из ныне живущих вампиров мужского пола, то кто старейшая из ныне живущих вампиров женского пола?

Он вздохнул.

— Не знаю. Чистокровные женщины-вампиры встречаются гораздо реже, чем мужчины.

— Почему?

— Вначале потому, что роды давались им очень тяжело. Сейчас не знаю.

— Моя мать умерла, рожая Эм.

— Да, она умерла. Мы прошли долгий путь с развитием медицинских технологий, но роды по-прежнему даются нашим женщинам нелегко. И те, кто проходит через это, в восьмидесяти процентах случаев производят на свет ребенка мужского пола.

— Почему так?

— Никто не знает. Наши лучшие ученые десятилетиями изучали это, но без каких-либо достоверных результатов. Я обсуждал это с другими старейшинами. Кажется, Вселенная решила, что с нами покончено. Другого объяснения нет. Мы вымирающий вид, Данте. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

— Это все равно не имеет никакого смысла. Мы превосходим их во многих аспектах.

— Вернемся к родам. Плодовитость. Ты знаешь, что у самок вампиров течка бывает только раз в два-три года. Поскольку человеческие самки способны к зачатию раз в месяц, наша гибель неизбежна.

Он был прав. Когда нас не станет, никто не будет по нам скучать. Никто даже не знал о нашем существовании.

Эмилия ворвалась в дверь.

— Ты опоздала, — сказал Билл. — Они продержали тебя дольше обычного?

— Нет. Просто зашла в аптеку за кое-какими вещами после окончания смены. — Она подняла пакет и подошла ко мне, принюхиваясь. — От тебя пахнет… В том, как ты пахнешь, есть что-то странное.

— Что ты имеешь в виду?

— В твоем запахе есть что-то необычное. Что-то такое… землистое. Как трюфели.

Эрин. Я тоже не был готов говорить об этом.

— Меня не было дома сегодня утром, — сказал я.

Она снова принюхалась.

— Пахнет… знакомо. Я не могу вспомнить, что это… — Затем она зажала рот рукой и выбежала из комнаты.

— Эмилия, что случилось? — Билл крикнул ей вслед.

Звуки ее рвоты эхом доносились из ванной.

— Бедняжка, должно быть, подхватила вирус, — сказал Билл.

Либо так, либо ее затошнило от запаха Эрин, исходившего от меня. Я надеялся, что это не правда, потому что планировал в будущем пахнуть гораздо больше Эрин. Как только пойму, как контролировать свою жажду крови.

— Билл…

Но стук в дверь прервал меня.

Глава 18

ЭРИН

Дом, в котором когда-то размещались культовые отели типа «Постель и завтрак» «Песня сердца», был огромен и великолепен. Выкрашен в канареечно-желтый цвет с темно-синими ставнями. Белые колонны поддерживали балкон за окнами второго этажа, а два дополнительных крыла примыкали к основной части дома. Я медленно открыла кованые железные ворота и зашагала вперед, пока не остановилась перед дверью из вишневого дерева, на которой был старинный медный дверной молоток.

По телу пробежали мурашки. Зачем я сюда пришла?

Это принуждение напугало меня. Что-то овладело мной, когда я свернула на Притания-стрит, улицу, которая должна была привести меня к «Сердечной песне». Приведя меня к Данте.

Он сбежал от меня всего несколько часов назад, и, хотя прямо сейчас мне следовало быть в постели, я не смогла сдержаться и не прийти сюда.

Чтобы увидеть его.

Я потянула тяжелый, богато украшенный дверной молоток на себя и отпустила его.

Теперь я точно здесь.

Дверь открылась, и на пороге появился Данте.

— Эрин. Здравствуй.

— Привет, — сказала я, и тепло разлилось по моим щекам. — Не знаю, почему здесь. Я…

— Все в порядке. Э-э… Я бы пригласил тебя войти, но моя сестра заболела.

Какая же я идиотка. Сильно нуждаешься, Эрин?

— Прости. Я, честно говоря, не знаю, почему пришла сюда. — Я посмотрела на его лицо. — Это настоящий солнечный ожог. Что случилось?

— Оу. Да. Я же говорил тебе, у меня очень чувствительная кожа. Вот что я получаю за то, что не использую крем для загара.

— Правильно. — Данте выглядел довольно суровым из-за того, что отсутствовал всего некоторое время. Он совсем не был красным, когда я видела его в своей квартире ранее. — Значит… я пойду.

— Данте, кто там? — Подошла симпатичная молодая женщина с короткими темными волосами и карими глазами.

Должно быть, его сестра. Его сестра, которая совсем не выглядела больной. Если бы только на крыльце открылась дыра и поглотила меня.