Перекрёсток параллельных миров - Ирина Васильевна Швед Страница 21

О, как! Нейлин – неприличное королевство или у Роберта не хватило денег на мага?

– В Ройтте денег нет? Да это самое богатое королевство!

– Да? Не сказала бы. Но это их проблемы, а у меня другие заботы: мне удрать надо. А как это сделать?

– Магией даже не пытайся, – предупредил эльф, – наживёшь себе проблем.

– Да уж понятно, но как тогда?

Нильс пожал плечами. Ну, понятно. Придётся самой думать, и я переключилась на другое: начала пытаться колдовать, создавая всякую ерунду – еду, одежду. Нильс хихикал, издевался, но всё же подсказывал, когда не получалось. Поскольку я не забывала делать плюшки, урок волшебства продлился далеко за полночь, и утром горничная меня еле добудилась, да ещё так удивлялась, что я очень долго сплю. Вообще-то, я ещё и не то себе могу позволить – у меня папа король… был.

Ранним утром, когда солнце, встав, начало медленно карабкаться к зениту, из Елхова выехал всадник, одетый просто, но эта простота стоила очень дорого. Обыкновенный кожаный колет, штаны и высокие ботфорты были сшиты из кожи тончайшей выделки, а рубахи из такой ткани и с такими кружевами можно было найти только в гардеробах вельмож очень высокого ранга. На длинный плащ, небрежно переброшенный через луку седла, пошло несколько метров очень дорогой шерсти, а пышные перья на широкополой шляпе, скрывавшей лицо всадника, привозили исключительно под заказ, поскольку далеко не каждый мог себе позволить такую роскошь. Да и конь бриттской породы наводил на мысли, что мужчина при больших деньгах.

Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что всадник – богатый и родовитый вельможа, но на самом деле Ганс Рихтер, так звали верхового, был весьма удачливым картёжником, которого знали и проклинали во всех игорных домах Европы. Но проклинали его не только любители азартных игр, но и мужья местных красавиц. Ганс особой красотой похвастаться не мог. Смуглая кожа, похожая на пергамент, высокие скулы, острый длинный нос и тонкие губы, вечно сложенные в насмешливую полуулыбку. Ассиметричные брови – правая чуть выше левой, – тоже не красили мужчину, придавая лицу насмешливое или грозное выражение, в зависимости от настроения хозяина. Но это не мешало Рихтеру кружить головы дамам всех возрастов.

Ни один обманутый муж не мог понять, чем пленяет женщин Рихтер, но женщины-то знали, знали и пересказывали друг другу на ушко, что Рихтер – колдун, и любая женщина, хотя бы один раз посмотревшая в хитрые серые глаза Ганса, не сможет устоять.

Рихтер знал, что о нём говорят, но никогда ни подтверждал, ни опровергал слухи о себе, только улыбался загадочно, секретами не делился, да и победами не хвастался. В дополнение ко всем своим достоинствам, Рихтер умел расставаться с женщинами, и те всегда с благодарностью вспоминали покинувшего их любовника.

Впрочем, как и на солнце бывают пятна, так и у Рихтера были свои слабости. Ганс не переносил женских слёз, и немало красавиц получили отставку только потому, что пытались использовать слёзы как оружие.

Выехав на королевский тракт, Рихтер слегка пришпорил коня, но, добравшись до лесной дороги, уходящей в лес, натянул поводья и, спешившись, пошёл пешком, стараясь идти как можно тише. Манёвр не удался – поблизости послышалось конское ржание, – конь путника заржал в ответ, заставив хозяина недовольно сплюнуть.

Ганс добрался до лесной сторожки, привязал коня к дереву рядом с ещё тремя лошадьми, издали почуявшими и приветствовавшими собрата, и прошёл к домику. Сняв шляпу, чтобы не испачкать перья, Рихтер проскользнул в избушку и встал на пороге, оглядывая помещение. Кто-то спал на лежанке, завернувшись в плащ, ещё двое спали в углу на соломе, так же укрывшись плащами.

Рихтер улыбнулся и гаркнул во всё горло:

– Рота, подъём!

Никто не отреагировал. На лице Ганса появилось разочарование; он громко хлопнул дверью и крикнул:

– Доброе утро.

– Пошёл к чёрту, – донеслось с лежанки.

Рихтер довольно расцвёл, сказал сочувственно:

– Ой, я вас разбудил? Простите, не хотел, – и засмеялся.

– Кто коней в дом привёл? – пробурчали с лежанки, на что Ганс пригрозил:

– За коня ответишь, – и пошёл к очагу.

Хлоп! На столе появилась кружка с кофе.

– Нет, кофе не отделаетесь. Вставайте! – Рихтер схватил кружку и начал жадно пить кофе, как простую воду.

Зашуршала солома. Сньёл выглянул из-под плаща, спросил:

– Что случилось? Пожар, налёт, абордаж?

Ганс оторвался от кружки, вытер рот:

– Доход. – Он широко развёл руки, – вот такой доходище! Вставайте.

Сньёл сел на соломе, оглядел Ганса:

– Ты договорился?

– А то! В этом году днюха королевы будет поистине королевской, – Ганс начал загибать пальцы, считая: – Акмаарен, Риом, Маргедо. Все едут. Даже из Англетерры братва подтянется. Уже выехали.

– Деньги везут? – поинтересовался Сньёл вставая.

– А как же! Но и в долг тоже можно.

– Нам расписки не нужны. Нам нужны деньги, – возразил Сньёл.

– Не парься, кэп. Деньги будут, – Ганс поцеловал кончики пальцев, сказал с восточным акцентом, – мамой клянусь.

Некто, спавший на лежанке, подскочил вверх как на пружинах, полетел на пол плащ. Линц недовольно посмотрел на Рихтера, воскликнул:

– А как же бал?

– Какие на фиг танцы? – возмутился Рихтер, на что Сньёл ответил:

– Нет, среди гостей нужно покрутиться, подсказать, где интереснее и так далее.

– Вот-вот! – поддакнул Линц, – надо знать, чем дышит знать.

– Знаток! – фыркнул Ганс, громко добавил, – а что скажет наш колдун?

– Колдун скажет, что как же вы достали орать над ухом, – донеслось из-под плаща.

Рихтер вопросительно посмотрел на Сньёла, тот скорчил гримасу, покрутил в воздухе рукой. Ганс понимающе кивнул, стараясь не топать, отошёл к столу и, сев на шаткий табурет, взял в руки кружку с кофе, глянул внутрь и разочарованно отставил посуду. Линц показал Рихтеру язык, снова улёгся на лежанку, накрылся плащом с головой. Ганс схватил со стола пустую кружку, хотел бросить в Линца, но Сньёл перехватил руку Рихтера.

– Оставь.

– Ладно, я ему ещё припомню, – пробурчал Рихтер.

Сньёл кивнул головой, соглашаясь, вышел на улицу, а Ганс, встав, прошёл по избушке, начал возиться с очагом. Добыв огонь, Рихтер оглядел котелок, подвесил его над огнём, добавил воды из корчаги, стоящей у очага.

Хлопнула дверь. Вернулся Сньёл; стряхнув воду с мокрых волос, взял с приступка небольшой чемоданчик, прошёл к столу, сел и, достав из несессера бритвенные принадлежности, принялся за бритьё. Ганс тихо сказал:

– Зря марафет наводишь, тебя не пустят.

Сньёл небрежно заметил, разглядывая своё отражение в зеркале:

–