Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда! (СИ) - Юраш Кристина Страница 21

- В прошлый пока еще не пошлый раз, - миролюбиво заметил Змий. Он остановил свой взгляд на книжке, спрятанной до половины под одеялом.

Он присел, подложил кулак под щеку и посмотрел на меня глазами лечащего врача. Чего-чего, а такой реакции я не ожидала!

- Блох ем… - выразительно посмотрела я, понимая, что сожгу эту книгу в печи. Согрею, так сказать, душу.

- О, где это видано, что можно блох есть? – спросил Змий.

- А где это видано, мертвому к живой ходить? – выдала я, ожидая грома, молнии и «я устал, я ухожу!».

Змий внезапно бросил на меня испуганный взгляд, обернулся огненным шаром и юркнул в печь.

- Выставила ты меня, сердце мое! – послышался стон из трубы.

Получилось? Неужели? Что-то я не совсем уверена…

- Выставила дураком, - послышался смех. Огненный шар тут же вылетел из печи и обернулся Змием.

Он обнял меня и прижал к себе.

- А как же блох? – спросила я, словно интересуясь Робертом Блохом, известным американским писателем.

- Сердце мое, - сжали меня в объятиях. – Тысячу лет назад это может и сработало бы… Ладно, две тысячи… А теперь представь! У меня что ни неделя, то блохоедка!

То «труперда», то «блохоедка»!

- То детей наряжают в свадебные наряды, дескать, брата на сестре женят, то фокусы показывают, то блох едят! – смеялся Змий. – Поверь, меня уже ничем не удивишь! Я видел, как саблю глотали и белье в печке стирали! Так что вряд ли тебе удастся меня удивить!

- Чего тебе от меня надо? – спросила я, хмуро  рассматривая его руки сплетенные на моей груди.

- А как ты думаешь, сердце мое? Что может быть нужно мужчине от красавицы? Чтобы она ему избу срубила? В картишки с ним сыграла? Или … погоди… поле вспахала и засеяла?  - меня  нежно боднули носом.

- Да уж лучше поле! – вскрикнула я, высвобождаясь из его объятий и опираясь руками на стол. – Вспахать! Чем…

 Я смотрела в приближающиеся глаза Змия. Он оперся на стол так, что мне пришлось чуть ли не лечь на столешницу спиной.

- … с тобой, - растеряно прошептала я, не отводя взгляда.

- Спать на дне средь чудовищ морских, почему им, безумным, дороже, чем в могучих объятиях моих на торжественном княжеском ложе, - страстно прошептал Змий. Он провел рукой по моей щеке, словно стирая слезу.

Я смутно припоминала, кто автор этих стихов. Гумилев, кажется. Нет! Что-то еще помню из школьной программы!

Он поднял руку, а в ней появилось золото. Золото, словно песок сквозь пальцы, падало на пол, и все не кончалось…

- Слушай, тут девиц, - опомнилась я, подныривая под столом. Я тут же очутилась на другом конце стола, успокаивая взволнованное сердце. – Прямо ассортимент! Ко мне –то ты чего привязался?

Я двигалась вдоль стола, стараясь, чтобы нас со Змием разделял хотя бы шаткий столик. Он двигался за мной, проводя рукой по скатерти.

«Не подходи к нему!», - шептало что-то внутри, пока я пыталась собрать мысли в кучку.

Мы прошли круг по часовой стрелке.

- Может, потому что такую как ты в первый раз вижу? – усмехнулся Змий, меня тактику.

Что-то я не припоминаю, чтобы слава о моей красоте гуляла по району. Максимум, куда гуляла слава о моей красоте – до парикмахерской и обратно. Иногда мусор выносила! В шлепанцах. У меня вообще, не гулящая слава о красоте, если что! Скорее, домашняя!

- Может быть, мы начнем все сначала? – спросил Змий, жадно провожая меня глазами.

- Ага, они начали все сначала и кончили вместе! – скрипнула зубами я, стараясь вежливо улыбаться. – Поздно! Поезд ушел! Корабль уплыл! Собачья упряжка растворилась в снегах! Шаттл отбросил очередную ступень! Трамвай скрылся во дворах! Велосипедист укатил на колесе фуры! Воздушный шарик лопнул! Мотоцикл усвистел в закат! Санки исчезли в сугробе!

Мы снова шли вокруг стола, но уже по часовой стрелке. Я не сводила глаз с него. Он не сводил глаз с меня.

- Ты девиц губишь! – продолжала я, скрипя половицей.

- Я ничего с ними не делаю, - Змий смотрел мне прямо в глаза. – Ни нож не вбиваю, ни сердце не вынимаю, ни душу не вырываю. Я не убиваю их!

- Тогда почему они сохнут умирают? – спросила я, подозрительно щурясь. Тут явно что-то нечисто! Не стал бы кот просто так нас от Змия ограждать.

- Не знаю, сердце мое, - ответил Змий, тряхнув золотом кудрей. – Если бы я только знал. Единственное, о чем я прошу их, не рассказывать обо мне! Драгоценностями не хвастаться, украшения на показ не выставлять да помалкивать.

- Ты девушку сгубил! – вспомнила я. – Здесь, в Академии!

- Не я ее сгубил! Сгубили ее руки мои да плечи, да сладкие речи.  Сгубили поцелуи и подарки. Ведь понимает она, что никто за ней так ухаживать не будет, кроме меня. Кто ей еще звезду с неба достанет? Кто все сокровища мира к ногам ее бросит? Кто в шелка оденет да в поцелуи обернет?   – ослепительно усмехнулся Змий. – Кто каждую ночь ее …

- Хватит! – оборвала я, слегка покраснев. – То есть, ты хочешь сказать, что девушки умирают от осознания, что ни один мужик с ними так носиться не будет?

- А что такое, сердце мое? Или засмущался тебя? Так я не намеренно, - с многообещающей улыбкой продолжил Змий.

«Ага! Не намеренно! Точно-точно!», - перевернулось что-то внутри меня. И я искренне понадеялась, что это мой поздний ужин!

Мне казалось, словно вся горница была пропитана сладким ядом. Не вздохнуть, не выдохнуть. И чем больше я вздыхаю, тем больше хочется сдаться.

- Эх, поверила бы я тебе, - прищурилась я, осторожно огибая стол. – Да вот что-то слабо верится. Не могут просто так умирать от тоски!

- Просто ты еще не пробовала, - вкрадчиво заметил Змий. – Был бы я мужиком простым, быстро бы тебя отходил, чтобы моей стала. А там, того и глядишь, стерпелось и слюбилось бы.

- О, смотри, как запел! Ну-ну, - настороженно продолжала я, чувствуя, как комок в горле переворачивается.

В горнице было душно. И мне казалось, что Змия слишком много. Словно он всю горницу собой заполонил.

- Но я же не простой мужик? Силой я города рушить могу. Да от одного моего удара богатыри складывались. А тут девица – красная, нежная, хрупкая, - слышался голос, словно в сладком сне. – Как же на нее, красавицу, рука подняться может? Тут боишься, что она украшение с пола подберет – надорвется. Ветерок подует – покачнется. Сквознячок пробежит – застудится.

Я упустила момент, когда Змий ко мне подбираться стал. Но вовремя опомнилась, прячась за спинку кровати.

- А не пошли бы вы, недобрый молодец, поискать себе другую девушку? – предложила я, обходя кровать вокруг.

- Да что мне другие девицы? Когда ты всех затмеваешь! Сердце мое, как в темнице томиться. Все на волю просится. А воля – это ты…

- Эти и другие цитаты о любви, читайте в подъездах нашего района, - мрачно отозвалась я, пытаясь потянуть еще немного времени. Сердце вздрогнуло, поймав чужой взгляд. А я попыталась унять дрожь в коленях.

- То есть ты меня прогоняешь? Не мил тебе? – остановился Змий, берясь могучими руками за спинку кровати. 

- Ура! Догадался! – ответила я, кивая.

- Тогда зачем сердце мучить? – горько усмехнулся Змий, опустив голову. Он вздохнул. – Только одно твое слово, и я останусь с тобой навсегда! Только одно слово! Одно единственное слово любви, и я от тебя больше ни на шаг!

Ха! Слово? Любви? Не дождется!

Он выпрямился во весь рост, выжидающе глядя на меня.

Не дождется! Мне еще жизнь дорога! И нервную систему не на помойке нашла!

Змий развернулся и направился к печи.

Скатертью дорога! До свидания! Оревуар!

Я выдохнула с облегчением, чувствуя, что избежала страшной опасности.

Змий уже дошел до печи, тряхнул кудрями, собираясь обернуться огнем.

Ура! Получилось! На моем лице расцвела улыбка. Сердце горько заныло, но я сказала ему «цыц!». У меня словно камень с души свалился!

- Прощай, сердце мое, - тихо произнес Змий.

- Соколик мой ясный! Люблю тебя, мочи нет! – послышался шепот темноте. – Змиюшка мой ненаглядный!