Затонувшая свобода - Анна Панкратова Страница 2

– Я того не стою. Убей меня, пока есть возможность, слышал вас казнят за спасение утопающих.

Айви вздрогнула, заправила волосы за уши.

– Так ты сам прыгнул?

Мужчина закатил глаза, кинул в Айви мокрую рубашку. Капельки мерцали на его рельефном животе, груди, освещаемые от сверкающей бирюзово-розовой воды в пруду.

– Прикройся уже, а. И нет, меня выкинули за борт.

Айви непонимающе крутила в руках рубашку. В Тенебрисе носили одежду, но легкую, едва прикрывающую тело, чтобы в любой момент можно было раздеться и отправиться в открытый океан. У них все привыкли к наготе. Она непонимающе прижала к себе мокрую ткань, и тут наконец заметила метку на правой ключице мужчины: как и все на Луорских островах, он – стихийник, она не могла разглядеть, чем он владел, но отчетливо видела череп со скрещенными костями, указывающий, что он пират, который пытался спрятать метку хранителя разума.

Хранитель разума! Хранитель! Да если бы она его убила… Теперь-то у нее есть шанс все исправить: всего-то и надо оглушить да притащить в Тенебрис, где пирата тут же заберут в лабораторию. Надо бы… надо бы… Но она перевела глаза на его лицо, испещренное шрамами, вспомнила, что ощутила, когда впервые коснулась и связала душу: тепло, надежду, заполняющую изнутри до краев, заставляющую сердце биться в предвкушении, а тело гореть от желания…

– Джек Торренс! А ты, красотка?

Айви вздрогнула, вырываясь из мыслей, несмело пожала протянутую мозолистую и шершавую ладонь, вновь покрываясь мурашками, ощущая жгучее желание оказаться в его объятиях, ощутить его поцелуи, его…

Выступили слезы, а Айви осознала, как жестоко с ней обошлись жизнь и морская богиня. Грубый и хриплый голос царапал уши, замораживал душу, от внешнего вида пирата стыла кровь, но от касаний Айви таяла, теряла связь с реальностью. Она боялась Джека, но вместе с тем так желала, что не могла соображать. И все из-за душесвязания! Магии, что без ее согласия связала глупую русалку с суровым человеком!

– Айви, – выдавила она, расслабляясь, едва он убрал руку. Наваждение уходило, но медленно, словно надоедливый гость, непонимающий, что давно за полночь. Джек внимательно изучал русалку, не скрывая любопытства. Айви окончательно избавилась от чешуек и встала на колени. Песок впился в кожу, а рубашка упала к ногам.

Схватить. Оглушить. Утащить на дно и передать в лабораторию. Так просто! И так сложно, ведь ужас оплетал паутиной, едва она представляла, что отдаст Джека на волю самого ужасного места Тенебриса. Нет, лучше пусть ее казнят.

Айви откинула мокрые волосы за спину, полностью обнажаясь. Такое жгучее и человеческое желание смешивалось со страхом, ужасом от мысли, что этот мужчина может сделать с ней. Чувства тянули к колючему пирату, может, и чужие, навязанные душесвязанием, но умереть будет проще, если поддаться им. Она преодолела расстояние быстрее, чем Джек понял, что она задумала, но он успел схватить ее за плечи и оттолкнуть.

– Остановись. Убей – и дело с концом. Я не просил спасать меня.

– Я нарушила не один закон. Меня казнят сегодня… Прошу лишь одного: притворись, что любишь. Хотя бы раз в жизни, хочу знать, каково это…

Джек устало выдохнул, выругался, а Айви обхватила его за лицо, желая бы знать, как соблазнять мужчин. Она очертила его губы, дрожа от страха, но и желая с такой силой, что не могла остановиться. Как яд бездны, возбуждение врывалось в тело, пытаясь смыть волной страх.

Руки Джека ослабли, и Айви села на его ноги. Холод мокрых брюк не сумел остудить, она приблизилась к лицу, ощутила горячее дыхание, почти коснулась губами, но он подмял ее под себя и грозно навис.

– Остановись! Я не гуманитарная помощь и невинности не лишаю по запросу! Особенно детей!

– Я не ребенок! – Айви зашипела, когда Джек схватил ее за запястья и завел вверх.

– На вид совсем ребенок! – Джек тряхнул ее руки, но устало выдохнул, видя наконец, как пугает Айви. Она замерла под ним, едва видя от слез, запутавшись, сгорая от стыда, зная, что это последнее, что ждет ее в жизни. Желание еще стучало на задворках сознания, но страх оказался сильнее. – Знаю я ваши законы: к шестнадцати создаете свои эти пары, если нет – изгоями становитесь.

– Мне двадцать. Будет в четверг. – Айви зажмурилась, не в силах больше сдерживать слезы. – Было бы…

Джек слез с Айви, грубо выругался, рывком посадил и прижал к себе. Она обняла его, утыкаясь носом в шею, ощущая неловкие поглаживания по голой спине.

И когда этот день свернул не туда? Еще час назад она была нянькой, помогала единственной русалке, что общалась с ней, два часа назад – мыла посуду на общей кухне, а полчаса назад ругалась с отцом, который ненавидел ее за сам факт существования.

– Я получеловек, знаешь? – прошептала Айви, вонзая ногти в грубую кожу Джека. – Они только и ждали повода избавиться от меня…

Айви всхлипнула, а Джек вздохнул так тяжело, будто на него свалили грудного ребенка.

– Почему ты? Разве у вас… ну, женщин допускают до такого?

Айви пожала плечами, не зная, как объяснить, что все ждали повода, чтобы избавиться от нее.

– Под руку попала.

Джек шумно выдохнул, зажмурился, словно не мог решиться и принять решение.

– Ты идешь со мной. Жизнь за жизнь. Поняла?!

Она вздрогнула, слыша холод и сталь в голосе Джека. Резко отдалилась, непонимающе смотря в его темно-синие глаза. Он смахнул слезы с ее щек, криво улыбнулся и спихнул с себя.

– Как скоро они поймут, что все пошло не по плану?

– А?

– Искать тебя когда начнут?

Джек через голову надел на нее свою мокрую рубашку, взлохмачивая волосы. Она задрожала от холода, поежилась от колючего взгляда, пытаясь понять, как к такому человеку вообще можно испытывать хоть какие-то чувства, кроме страха.

– Час. Не больше.

– Тогда идем.

Джек схватил ее за руку, поднял. Она покачнулась, но устояла. В голове кипело, кровь в венах бушевала, ощущая волнение магии, готовой вырваться на свободу. Куда она пойдет? С пиратом? С людьми ее ничего не ждет. И уж тем более с человеком, которого она не по своей воле «любила» и боялась одновременно, с таким холодом он смотрел в ее сторону. Да, она всю жизнь мечтала сбежать на поверхность, но…

– Не нужно.

Айви вырвалась и прыгнула в воду. Росла чешуя, тело радовалось, оказавшись в своей стихии. Даже страх отступал – зато все закончится. Она